«Я хотел, чтобы люди вокруг улыбались, пусть не все, но хоть кто-то»
На вопросы «ПАНОПТИКОНа» отвечает человек уникальный во всех смыслах слова, одновременно политик, бизнесмен и… художник - Николай Алексеевич Барзион – депутат Запорожского областного совета от партии «Сильная Украина».
- Расскажите, как это возможно - из творчества да в политику.
- Я шел в политику не совсем из творчества, а скорее уж из бизнеса.
Видите ли, чтобы заниматься искусством нужна база, даже материалы - рамы, холсты, краски - чего-то стоят. И еще - в нашей стране, которую я искренне люблю, есть одна большая проблема – искусство, по большому счету, никому не нужно. Я не воспеваю прекрасные совковые времена, но, тем не менее, была тогда какая-то прослойка интеллигентных людей, которые могли покупать картины. Художник ведь живет именно с этого. Даже гениальный Леонардо да Винчи, расписывая соборы, выполняя заказы Медичи, рисовал не ради чистого творчества, а чтобы заработать деньги и кормить семью. В советское время был небольшой, но очень удачный период для заработка: можно было малевать мужика с лопатой или на тракторе, металлурга, а если Ленина – вообще хорошо. Но была проблема творческого самовыражения, работала цензура, были «бульдозерные» выставки – когда тяжелая техника раскатывала искусство, убирала идеологически невыдержанное искусство как мусор.
Помню, в студенческие годы мы с друзьями-одногруппниками из Днепропетровского художественного училища ездили в Москву и забрели на Малую Грузинскую улицу. Имя этой улицы стало названием целого периода живописного нонконформизма.
- И все же мне непонятно, вот вы художник, сидите себе пишите портреты и вдруг - «бац»! А не пойти ли мне в бизнес, а потом может в политику? Это не вполне естественный, на мой взгляд, путь.
- Нет, путь в политику был долгим. Например, я три года жил в Германии, тогда еще в ГДР, работал художником в Доме офицеров. Вернулся на родину, а здесь все как-то очень сложно было, жилищные и прочие проблемы. Стало ясно: чтобы здесь нормально заниматься творчеством, у тебя должен быть либо меценат, либо ты сам должен быть состоятельным человеком. Тем более у меня семья, и мне всегда хотелось, чтобы она жила в хороших условиях, чтобы дети получили качественное образование. Так, в 1997 году я стал бизнесменом, потом подвязался туристический бизнес, потом мы приобрели базу «Золотой берег» на Азовском море, на полуострове Бирючий, там удивительно хорошее, экологически чистое место.
Мой друг Олег Скрипка летом на «Золотой берег» в гости приезжал. Добраться непросто, дорога сложная, грунтовая, сами знаете, какие в области дороги. Я переживал, как ребята доберутся, а Олег был в восторге: «Белая дорога!!! Мы в Америку ездим клипы снимать, ищем фантастические виды, а у вас тут море рядом, все так цветет, что не видно берега, красота!».
Лет восемь назад туда, на Бирючий, ранней весной приехали я, художник Вова Гулич, бизнесмен Гена Козуб и решили, что на таком месте нужно делать какие-то творческие проекты. Так начался симпозиум, официально – Международный симпозиум современного искусства «Бирючий».
- Почему в этом году не получился «Бирючий»? Это же такое дело замечательное. Все уперлось в деньги? Неужели так мало состоятельных людей понимают важность рождения искусства здесь, сейчас, сегодня и именно на этой земле?
- Знаете, я не поклонник нумерологии и всяких там символов, но вот ненавижу цифру «6», и когда мы подошли к этой дате, начались сложности. Друзья говорили: мол, давай сразу седьмой «Бирючий» проведем! В этом году мы составили бюджет и поняли, что в таком виде он будет не интересен нам в первую очередь. Искусство - такая тонкая вещь, нельзя повторяться, нельзя вполсилы. Мы решили взять паузу, вот за год наберемся сил.
- И все же, как из бизнеса попали в политику?
- Политика началась буквально последние три-четыре года. Мне очень хотелось, чтобы вокруг что-то менялось, чтобы у людей изменились лица. Люди ходят с такими лицами, что ни о каком искусстве вообще речи нет. Они думают о том, за что им купить хлеба. Это ужасно. Я всегда хотел, чтобы люди вокруг улыбались, пусть не все, но хоть кто-то.
- Обычно, люди, идущие в политику, делятся на две категории: те, кто хотят защитить свой бизнес от произвола властей и обогатиться еще более, или прикрываются от уголовной ответственности депутатским мандатом. Вы в самом деле верите, что вам удастся что-то изменить в этой стране?
- Скажу одно, мне хочется, очень хочется верить, что это возможно. Еще до начала последней президентской кампании мы ездили в Киев, встречались с Сергеем Леонидовичем Тигипко и говорили: «Пора прийти и что-то поменять в этой стране!». Мне очень нравился подход Тигипко, когда на встречах он говорил: «Здесь много людей, которые могут просто профинансировать большими деньгами весь этот политический проект, но я этого не хочу, мне это не интересно. Я хочу, чтобы вы были акционерами и полноценными участниками, чтобы мы сами все решали, и чтобы ни от кого не зависели». Он, как человек, мне лично глубоко симпатичен: хорошо воспитан, интеллигентен, сам себя в этой жизни сделал.
Человек приехал из глубокой провинции, окончил институт, нашел себя после развала СССР. Мало того, что он сам сделал из себя бизнесмена - он помог многим людям. Еще немаловажный момент – все проекты, которые он брал на себя до похода в большую политику, всегда удачно завершал. Меня это подкупило, но потом… Потом начался поход нашего лидера в правительство, все эти последние дела…
- Вы имеете в виду, что Сергей Леонидович полностью слился регионалам, хотя клятвенно божился, что этого никогда не будет?
- Мы все до сих пор верим, что еще не слился, по крайней мере, не до конца, хотя понимаем, что предпосылки есть. Я хотел бы промолчать, отвечая на этот вопрос, но… вы же мне не позволите…
- Конечно. Жанр интервью не предполагает молчания.
- Если Сергей Леонидович взял на себя такой крест, то пусть он его несет, это его право. Я остаюсь при своих убеждениях. Понимаете, этот человек очень многое положил на кон, вернувшись в политику. И я искренне верю, что он тоже реально хочет что-то изменить к лучшему в этой стране. Он сейчас в очень невыгодном ракурсе, он рупор всех непопулярных экономических реформ и налоговых кодексов. Я считаю, что брать на себя такое – это самоубийство! Человек, который берет на себя ответственность за такие шаги в такой, мягко говоря, небогатой стране, как Украина, понимая, что все камни полетят в него, но он все равно это делает! И это заслуживает уважения.
- Тем не менее, стать президентом ему это не помогло. Как думаете, что нужно делать Сергею Леонидовичу, чтобы стать президентом?
- Мне кажется, это уже бесполезно. Народ уже никому не верит. Если три года назад оставались хоть какие-то крохи доверия, то теперь и его нет. Вспомните этот помаранчевый Майдан – Ющенко нельзя простить, что он веру у людей забрал.
- И в чем же выход? Анархия? Кто-то же все равно будет стоять у власти.
- В нашей стране не важно, кто ходит в президентах. Нет закона, нет правил игры, как это все будет происходить. Я часто вспоминаю нашего великого генералиссимуса Иосифа Виссарионовича, который говорил: «Не важно, как голосуют, важно, как считают».
- Постулат «Политика – грязное дело» ни у кого не вызывает сомнения. Насколько сильно вам пришлось наступать на горло собственным принципам, чтобы пребывать в политике более трех лет?
- Да, постулат не лжет, но знаете, мне повезло, для меня это некий спорт, где я скорее наблюдатель. Я получил колоссальный опыт общения с самыми разными людьми – их за четыре года сотни прошли. Мы делали в Запорожье предвыборную кампанию и представьте, я научился видеть людей. Человек заходит, а ты уже понимаешь, что он хочет себе какой-то портфельчик, кто-то что-то другое, кому чего не хватало в жизни.
- Вот за этим нормальные люди в политику и ходят, а не так, как вы – за улыбками.
- (Смеется) Да-да… Я по натуре человек, который любит делать проекты, я их и в политике делаю, и в жизни, они получаются интересными и долго живут. Вот точно, как с «Бирючим». Три года назад на этот симпозиум мы пригласили выдающегося музыканта, виолончелиста Доминика де Вильянкура, профессора Парижской консерватории, композитора, члена Почетного легиона. Он у нас на Бирючем три дня играл на виолончели, просто на берегу моря. Доминик очень любит Запорожье, член жюри детского музыкального конкурса «Аккорды Хортицы». Мы когда с ним познакомились, интересно получилось: сидим, ужинаем, и Доминик вспоминает, что у него в Париже есть знакомый музыкант, родом, кстати, из Запорожья, который рассказывал ему о самом теплом в мире северном море, и у него мечта увидеть его. А был апрель, холод, но я ему говорю: «Завтра твоя мечта сбудется», - и отвез его на Бирючий. Мы там посидели, побродили, у него был день отлета, но он был в восторге и я его пригласил снова на осень. Он взял супругу, она у него известный скульптор, тоже привезла свои работы. «Бирючий» их очень впечатлил - и природа и симпозиум.
- Вы так плавно спрыгнули от моих неудобных вопросов к искусству! Но «Паноптикон» - общественно-политическое издание, поэтому вернемся к политике. Что вы конкретно сделали за время своего пребывания на депутатском подиуме для воплощения своей мечты из серии «пусть люди улыбаются» или «пусть у людей в жизни будет хоть немного места для искусства»?
- Сложно с этим у нас в стране, но такие проекты есть. Расскажу об одном: 12 декабря исполняется 60 лет всемирно известному путешественнику и нашему земляку Федору Конюхову. В этом году я познакомился с этим удивительнейшим человеком, мы с ним оказались странно связаны. Он на несколько лет раньше меня поступал в Днепропетровское художественное училище, но не прошел по конкурсу. Тогда конкурс был очень серьезный, поступить было не просто, от семи до 10 человек на место. И он уехал в Одессу, поступил в мореходку, потом поехал на Охотку и много лет ходил в море, но свою мечту стать художником он не оставил и уже в Белоруссии в Бобруйске поступил в художественное училище, закончил его и тоже стал художником! Пишет хорошие работы на морскую тематику.
Мне рассказывал прикол, что когда писал дипломную работу, то изобразил на ней своего кумира – японского странника, благодаря которому он стал путешественником. На картине японец едет на оленях, а вокруг - снега. Понятно, что если бы он в советское время честно сказал, кого он нарисовал, работу бы завалили – идеологии недостаточно! Так на вопрос: «А кого это вы, Федор, изобразили?», ответил: «Чукча везет весть о том, что революция свершилась!». Работа произвела фурор.
Дело в том, что кроме всех прочих депутатских «титулов», я являюсь руководителем фонда «Відродження Запорізького краю», неприбыльной общественной организация. За этот фонд хочется поблагодарить Андрея Николаевича Гамова, руководителя партии «Сильная Украина» в Запорожье.
На средства Фонда в селе Чкалово Приазовского района, где Конюхов родился, я взял его родной дом на 20 лет в аренду - теперь там будет музей. Дом интересный, 1906-го года. Работы уже начались.
Мы с Федором договорились - привезет свои картины, свои книги. О Конюхове же снимали и снимают фильмы лучшие телестудии мира, а мы таких людей не ценим. Федор Конюхов - легенда! Этот человек покорил все восьмитысячники.
Вот к 12 декабря хочу приурочить первый этап благоустройства музея. Мы с друзьями этот проект осуществим на собственные средства.
- Вы, однозначно, нестандартный политик. Для вас вообще политика – это прибыльное дело?
- Для меня - нет.
- Простите за наглость, но на что же тогда вы живете?
- Строительный бизнес выручает, туристический сейчас, к сожалению, лег основательно. Мне друзья говорят: «Чего ты лезешь в политику, тебе там могут так кислород перекрыть». Я отвечаю, что и без всякой политики экономический кризис уже все перекрыл. Это как с картинами, кто будет их брать, если на хлеб не хватает? Кто поедет отдыхать, даже в нашу Кирилловку, если на это нет средств? Я с ужасом смотрю на сельское хозяйство, но при этом с каждым годом откуда-то берутся десятки миллиардеров с аграрного бизнеса. Не пойму - как?
- Вы депутат областного совета, планируете идти выше или того, что есть, хватает с головой?
- Я думаю, что на данном этапе нужно реализоваться здесь, в Запорожье. Нужно в корне менять отношение к жизни, а начинать с того, что каждый должен утром проснуться и искать, что можно сделать хорошего, и не кричать об этом на весть мир, а, например, просто убрать мусор со своей улицы. Я понимаю, что за последние 20 лет мозги у людей закипели, но с чего-то нужно начинать. Наверное, лучше начать с себя.
- Когда человек постоянно думает лишь о хлебе насущном, его это отупляет, ему вообще ни до чего нет дела. Какой мусор, мусор у всех в головах.
- Да, и это страшно! А ведь лучше не становится - закрылся один заводик, другой, третий. Малый бизнес за годы независимости убили на корню. Я уверен, что в один, совсем не прекрасный, день терпение у народа лопнет. Снова возросла волна криминала - тревожные звоночки. Я не думаю, что наши люди массово пойдут убивать и грабить, менталитет у украинцев хороший, правильный, но голодные бунты вполне могут начаться.
- Чтобы избежать этого, что вы, как политик, рекомендуете делать?
- Рецептов готовых нет, но мне кажется, тем, кто у власти, нужно говорить с людьми, может быть они проснутся?
- Первые или вторые? Мне кажется, пока гром не грянет, не проснутся ни те, ни другие. Но у власть имущих есть возможность сбежать из ими же самими, не дай господь, сотворенного ада, а остальным что делать? Вы бежать будете?
- Да, в Бирючий, к нашему Азовскому морю побегу, поймаю рыбу, сяду, достану холсты и начну красить. Там такое умиротворение, туда, мне кажется, никакие бунты не достанут. Вспомнил, как Олег из «ВВ», рассказывал о том, что у него дома нет телевизора – ни одного! Они с женой и тремя детками вечерами читают книжки на родном языке, поют и общаются исключительно на нем же. При этом дети у него в будущем будут изучать и английский, и испанский, и китайский. Но он говорит, что сейчас главное язык, на котором его отцы-прадеды разговаривали. Может дело в этом? В том, что многие украинцы утратили чувство семьи?
- Но ведь это утопический рай, описанный и признанный нереальным еще в 18 веке, самими же философами-идеалистами-утопистами. Что будет с большинством?
- Этого никто не знает, вокруг какой-то хаос, может, эти апокалипсические настроения не случайны. Я не особо верю в конец света, но что-то меняется вокруг и я уверен, все мы под Богом ходим и, как бы ни умничали, у каждого своя миссия здесь и нужно не забывать, что мы босыми сюда пришли, такими же и уйдем. Никто ничего с собой не захватит. Каждому из нас нужно быть добрее.
- Расскажите, как это возможно - из творчества да в политику.
- Я шел в политику не совсем из творчества, а скорее уж из бизнеса.
Видите ли, чтобы заниматься искусством нужна база, даже материалы - рамы, холсты, краски - чего-то стоят. И еще - в нашей стране, которую я искренне люблю, есть одна большая проблема – искусство, по большому счету, никому не нужно. Я не воспеваю прекрасные совковые времена, но, тем не менее, была тогда какая-то прослойка интеллигентных людей, которые могли покупать картины. Художник ведь живет именно с этого. Даже гениальный Леонардо да Винчи, расписывая соборы, выполняя заказы Медичи, рисовал не ради чистого творчества, а чтобы заработать деньги и кормить семью. В советское время был небольшой, но очень удачный период для заработка: можно было малевать мужика с лопатой или на тракторе, металлурга, а если Ленина – вообще хорошо. Но была проблема творческого самовыражения, работала цензура, были «бульдозерные» выставки – когда тяжелая техника раскатывала искусство, убирала идеологически невыдержанное искусство как мусор.
Помню, в студенческие годы мы с друзьями-одногруппниками из Днепропетровского художественного училища ездили в Москву и забрели на Малую Грузинскую улицу. Имя этой улицы стало названием целого периода живописного нонконформизма.
- И все же мне непонятно, вот вы художник, сидите себе пишите портреты и вдруг - «бац»! А не пойти ли мне в бизнес, а потом может в политику? Это не вполне естественный, на мой взгляд, путь.
- Нет, путь в политику был долгим. Например, я три года жил в Германии, тогда еще в ГДР, работал художником в Доме офицеров. Вернулся на родину, а здесь все как-то очень сложно было, жилищные и прочие проблемы. Стало ясно: чтобы здесь нормально заниматься творчеством, у тебя должен быть либо меценат, либо ты сам должен быть состоятельным человеком. Тем более у меня семья, и мне всегда хотелось, чтобы она жила в хороших условиях, чтобы дети получили качественное образование. Так, в 1997 году я стал бизнесменом, потом подвязался туристический бизнес, потом мы приобрели базу «Золотой берег» на Азовском море, на полуострове Бирючий, там удивительно хорошее, экологически чистое место.
Мой друг Олег Скрипка летом на «Золотой берег» в гости приезжал. Добраться непросто, дорога сложная, грунтовая, сами знаете, какие в области дороги. Я переживал, как ребята доберутся, а Олег был в восторге: «Белая дорога!!! Мы в Америку ездим клипы снимать, ищем фантастические виды, а у вас тут море рядом, все так цветет, что не видно берега, красота!».
Лет восемь назад туда, на Бирючий, ранней весной приехали я, художник Вова Гулич, бизнесмен Гена Козуб и решили, что на таком месте нужно делать какие-то творческие проекты. Так начался симпозиум, официально – Международный симпозиум современного искусства «Бирючий».
- Почему в этом году не получился «Бирючий»? Это же такое дело замечательное. Все уперлось в деньги? Неужели так мало состоятельных людей понимают важность рождения искусства здесь, сейчас, сегодня и именно на этой земле?
- Знаете, я не поклонник нумерологии и всяких там символов, но вот ненавижу цифру «6», и когда мы подошли к этой дате, начались сложности. Друзья говорили: мол, давай сразу седьмой «Бирючий» проведем! В этом году мы составили бюджет и поняли, что в таком виде он будет не интересен нам в первую очередь. Искусство - такая тонкая вещь, нельзя повторяться, нельзя вполсилы. Мы решили взять паузу, вот за год наберемся сил.
- И все же, как из бизнеса попали в политику?
- Политика началась буквально последние три-четыре года. Мне очень хотелось, чтобы вокруг что-то менялось, чтобы у людей изменились лица. Люди ходят с такими лицами, что ни о каком искусстве вообще речи нет. Они думают о том, за что им купить хлеба. Это ужасно. Я всегда хотел, чтобы люди вокруг улыбались, пусть не все, но хоть кто-то.
- Обычно, люди, идущие в политику, делятся на две категории: те, кто хотят защитить свой бизнес от произвола властей и обогатиться еще более, или прикрываются от уголовной ответственности депутатским мандатом. Вы в самом деле верите, что вам удастся что-то изменить в этой стране?
- Скажу одно, мне хочется, очень хочется верить, что это возможно. Еще до начала последней президентской кампании мы ездили в Киев, встречались с Сергеем Леонидовичем Тигипко и говорили: «Пора прийти и что-то поменять в этой стране!». Мне очень нравился подход Тигипко, когда на встречах он говорил: «Здесь много людей, которые могут просто профинансировать большими деньгами весь этот политический проект, но я этого не хочу, мне это не интересно. Я хочу, чтобы вы были акционерами и полноценными участниками, чтобы мы сами все решали, и чтобы ни от кого не зависели». Он, как человек, мне лично глубоко симпатичен: хорошо воспитан, интеллигентен, сам себя в этой жизни сделал.
Человек приехал из глубокой провинции, окончил институт, нашел себя после развала СССР. Мало того, что он сам сделал из себя бизнесмена - он помог многим людям. Еще немаловажный момент – все проекты, которые он брал на себя до похода в большую политику, всегда удачно завершал. Меня это подкупило, но потом… Потом начался поход нашего лидера в правительство, все эти последние дела…
- Вы имеете в виду, что Сергей Леонидович полностью слился регионалам, хотя клятвенно божился, что этого никогда не будет?
- Мы все до сих пор верим, что еще не слился, по крайней мере, не до конца, хотя понимаем, что предпосылки есть. Я хотел бы промолчать, отвечая на этот вопрос, но… вы же мне не позволите…
- Конечно. Жанр интервью не предполагает молчания.
- Если Сергей Леонидович взял на себя такой крест, то пусть он его несет, это его право. Я остаюсь при своих убеждениях. Понимаете, этот человек очень многое положил на кон, вернувшись в политику. И я искренне верю, что он тоже реально хочет что-то изменить к лучшему в этой стране. Он сейчас в очень невыгодном ракурсе, он рупор всех непопулярных экономических реформ и налоговых кодексов. Я считаю, что брать на себя такое – это самоубийство! Человек, который берет на себя ответственность за такие шаги в такой, мягко говоря, небогатой стране, как Украина, понимая, что все камни полетят в него, но он все равно это делает! И это заслуживает уважения.
- Тем не менее, стать президентом ему это не помогло. Как думаете, что нужно делать Сергею Леонидовичу, чтобы стать президентом?
- Мне кажется, это уже бесполезно. Народ уже никому не верит. Если три года назад оставались хоть какие-то крохи доверия, то теперь и его нет. Вспомните этот помаранчевый Майдан – Ющенко нельзя простить, что он веру у людей забрал.
- И в чем же выход? Анархия? Кто-то же все равно будет стоять у власти.
- В нашей стране не важно, кто ходит в президентах. Нет закона, нет правил игры, как это все будет происходить. Я часто вспоминаю нашего великого генералиссимуса Иосифа Виссарионовича, который говорил: «Не важно, как голосуют, важно, как считают».
- Постулат «Политика – грязное дело» ни у кого не вызывает сомнения. Насколько сильно вам пришлось наступать на горло собственным принципам, чтобы пребывать в политике более трех лет?
- Да, постулат не лжет, но знаете, мне повезло, для меня это некий спорт, где я скорее наблюдатель. Я получил колоссальный опыт общения с самыми разными людьми – их за четыре года сотни прошли. Мы делали в Запорожье предвыборную кампанию и представьте, я научился видеть людей. Человек заходит, а ты уже понимаешь, что он хочет себе какой-то портфельчик, кто-то что-то другое, кому чего не хватало в жизни.
- Вот за этим нормальные люди в политику и ходят, а не так, как вы – за улыбками.
- (Смеется) Да-да… Я по натуре человек, который любит делать проекты, я их и в политике делаю, и в жизни, они получаются интересными и долго живут. Вот точно, как с «Бирючим». Три года назад на этот симпозиум мы пригласили выдающегося музыканта, виолончелиста Доминика де Вильянкура, профессора Парижской консерватории, композитора, члена Почетного легиона. Он у нас на Бирючем три дня играл на виолончели, просто на берегу моря. Доминик очень любит Запорожье, член жюри детского музыкального конкурса «Аккорды Хортицы». Мы когда с ним познакомились, интересно получилось: сидим, ужинаем, и Доминик вспоминает, что у него в Париже есть знакомый музыкант, родом, кстати, из Запорожья, который рассказывал ему о самом теплом в мире северном море, и у него мечта увидеть его. А был апрель, холод, но я ему говорю: «Завтра твоя мечта сбудется», - и отвез его на Бирючий. Мы там посидели, побродили, у него был день отлета, но он был в восторге и я его пригласил снова на осень. Он взял супругу, она у него известный скульптор, тоже привезла свои работы. «Бирючий» их очень впечатлил - и природа и симпозиум.
- Вы так плавно спрыгнули от моих неудобных вопросов к искусству! Но «Паноптикон» - общественно-политическое издание, поэтому вернемся к политике. Что вы конкретно сделали за время своего пребывания на депутатском подиуме для воплощения своей мечты из серии «пусть люди улыбаются» или «пусть у людей в жизни будет хоть немного места для искусства»?
- Сложно с этим у нас в стране, но такие проекты есть. Расскажу об одном: 12 декабря исполняется 60 лет всемирно известному путешественнику и нашему земляку Федору Конюхову. В этом году я познакомился с этим удивительнейшим человеком, мы с ним оказались странно связаны. Он на несколько лет раньше меня поступал в Днепропетровское художественное училище, но не прошел по конкурсу. Тогда конкурс был очень серьезный, поступить было не просто, от семи до 10 человек на место. И он уехал в Одессу, поступил в мореходку, потом поехал на Охотку и много лет ходил в море, но свою мечту стать художником он не оставил и уже в Белоруссии в Бобруйске поступил в художественное училище, закончил его и тоже стал художником! Пишет хорошие работы на морскую тематику.
Мне рассказывал прикол, что когда писал дипломную работу, то изобразил на ней своего кумира – японского странника, благодаря которому он стал путешественником. На картине японец едет на оленях, а вокруг - снега. Понятно, что если бы он в советское время честно сказал, кого он нарисовал, работу бы завалили – идеологии недостаточно! Так на вопрос: «А кого это вы, Федор, изобразили?», ответил: «Чукча везет весть о том, что революция свершилась!». Работа произвела фурор.
Дело в том, что кроме всех прочих депутатских «титулов», я являюсь руководителем фонда «Відродження Запорізького краю», неприбыльной общественной организация. За этот фонд хочется поблагодарить Андрея Николаевича Гамова, руководителя партии «Сильная Украина» в Запорожье.
На средства Фонда в селе Чкалово Приазовского района, где Конюхов родился, я взял его родной дом на 20 лет в аренду - теперь там будет музей. Дом интересный, 1906-го года. Работы уже начались.
Мы с Федором договорились - привезет свои картины, свои книги. О Конюхове же снимали и снимают фильмы лучшие телестудии мира, а мы таких людей не ценим. Федор Конюхов - легенда! Этот человек покорил все восьмитысячники.
Вот к 12 декабря хочу приурочить первый этап благоустройства музея. Мы с друзьями этот проект осуществим на собственные средства.
- Вы, однозначно, нестандартный политик. Для вас вообще политика – это прибыльное дело?
- Для меня - нет.
- Простите за наглость, но на что же тогда вы живете?
- Строительный бизнес выручает, туристический сейчас, к сожалению, лег основательно. Мне друзья говорят: «Чего ты лезешь в политику, тебе там могут так кислород перекрыть». Я отвечаю, что и без всякой политики экономический кризис уже все перекрыл. Это как с картинами, кто будет их брать, если на хлеб не хватает? Кто поедет отдыхать, даже в нашу Кирилловку, если на это нет средств? Я с ужасом смотрю на сельское хозяйство, но при этом с каждым годом откуда-то берутся десятки миллиардеров с аграрного бизнеса. Не пойму - как?
- Вы депутат областного совета, планируете идти выше или того, что есть, хватает с головой?
- Я думаю, что на данном этапе нужно реализоваться здесь, в Запорожье. Нужно в корне менять отношение к жизни, а начинать с того, что каждый должен утром проснуться и искать, что можно сделать хорошего, и не кричать об этом на весть мир, а, например, просто убрать мусор со своей улицы. Я понимаю, что за последние 20 лет мозги у людей закипели, но с чего-то нужно начинать. Наверное, лучше начать с себя.
- Когда человек постоянно думает лишь о хлебе насущном, его это отупляет, ему вообще ни до чего нет дела. Какой мусор, мусор у всех в головах.
- Да, и это страшно! А ведь лучше не становится - закрылся один заводик, другой, третий. Малый бизнес за годы независимости убили на корню. Я уверен, что в один, совсем не прекрасный, день терпение у народа лопнет. Снова возросла волна криминала - тревожные звоночки. Я не думаю, что наши люди массово пойдут убивать и грабить, менталитет у украинцев хороший, правильный, но голодные бунты вполне могут начаться.
- Чтобы избежать этого, что вы, как политик, рекомендуете делать?
- Рецептов готовых нет, но мне кажется, тем, кто у власти, нужно говорить с людьми, может быть они проснутся?
- Первые или вторые? Мне кажется, пока гром не грянет, не проснутся ни те, ни другие. Но у власть имущих есть возможность сбежать из ими же самими, не дай господь, сотворенного ада, а остальным что делать? Вы бежать будете?
- Да, в Бирючий, к нашему Азовскому морю побегу, поймаю рыбу, сяду, достану холсты и начну красить. Там такое умиротворение, туда, мне кажется, никакие бунты не достанут. Вспомнил, как Олег из «ВВ», рассказывал о том, что у него дома нет телевизора – ни одного! Они с женой и тремя детками вечерами читают книжки на родном языке, поют и общаются исключительно на нем же. При этом дети у него в будущем будут изучать и английский, и испанский, и китайский. Но он говорит, что сейчас главное язык, на котором его отцы-прадеды разговаривали. Может дело в этом? В том, что многие украинцы утратили чувство семьи?
- Но ведь это утопический рай, описанный и признанный нереальным еще в 18 веке, самими же философами-идеалистами-утопистами. Что будет с большинством?
- Этого никто не знает, вокруг какой-то хаос, может, эти апокалипсические настроения не случайны. Я не особо верю в конец света, но что-то меняется вокруг и я уверен, все мы под Богом ходим и, как бы ни умничали, у каждого своя миссия здесь и нужно не забывать, что мы босыми сюда пришли, такими же и уйдем. Никто ничего с собой не захватит. Каждому из нас нужно быть добрее.
Продолжение следует.
Илона Наныкина
