Откровения белорусского палача: "Казнь - отвратительное зрелище"
Пока Беларусь ожидает реакцию президента Александра Лукашенко относительно смертного приговора "минским террористам", российским журналистам удалось взять интервью у руководителя расстрельной бригады, который в течение 10 лет работал в республике палачом.
На счету Олега Алкаева - более 130 казненных, хотя сам он не спустил курок ни разу. Как признался мужчина "Московскому комсомольцу", исполнение смертного приговора - "довольно отвратительное зрелище".
"В начале моей деятельности на посту руководителя расстрельной команды процедура исполнения приговора происходила в лесной местности. Людей привозили в лес, выводили из машины и расстреливали по одному. Машина с другими осужденными, которые ожидали своей очереди, была в двух десятках метров от могилы. Представляете состояние осужденных?", - рассказал Алкаев.
Позже, по его словам, он принял решение перенести процесс в помещение.
"Это внешне выглядело более цивилизованно, хотя и увеличивало объем работы: нужно было упаковывать и грузить трупы, потом прятать, тогда как в лесу осуждены подходили к могиле на своих ногах", - сказал он.
Алкаев уточнил, что помещение, где проводились расстрелы, было замаскированным под объект хозяйственно-бытового назначения зданием. Его местоположение засекречено, поскольку там, возможно, до сих пор расстреливают приговоренных к смертной казни.
В расстрельную бригаду, рассказал он, входило 13 человек. Одни из них выводили осужденного из камеры, другие осуществляли доставку в пункт исполнения приговора, третьи - расстреливали и хоронили. Все они были хорошо законспирированы.
"Нам было запрещено даже обсуждать между собой тему исполнения смертных приговоров. Никто из наших близких не знал, чем мы занимаемся", - признался Алкаев.
На счету Олега Алкаева - более 130 казненных, хотя сам он не спустил курок ни разу. Как признался мужчина "Московскому комсомольцу", исполнение смертного приговора - "довольно отвратительное зрелище".
"В начале моей деятельности на посту руководителя расстрельной команды процедура исполнения приговора происходила в лесной местности. Людей привозили в лес, выводили из машины и расстреливали по одному. Машина с другими осужденными, которые ожидали своей очереди, была в двух десятках метров от могилы. Представляете состояние осужденных?", - рассказал Алкаев.
Позже, по его словам, он принял решение перенести процесс в помещение.
"Это внешне выглядело более цивилизованно, хотя и увеличивало объем работы: нужно было упаковывать и грузить трупы, потом прятать, тогда как в лесу осуждены подходили к могиле на своих ногах", - сказал он.
Алкаев уточнил, что помещение, где проводились расстрелы, было замаскированным под объект хозяйственно-бытового назначения зданием. Его местоположение засекречено, поскольку там, возможно, до сих пор расстреливают приговоренных к смертной казни.
В расстрельную бригаду, рассказал он, входило 13 человек. Одни из них выводили осужденного из камеры, другие осуществляли доставку в пункт исполнения приговора, третьи - расстреливали и хоронили. Все они были хорошо законспирированы.
"Нам было запрещено даже обсуждать между собой тему исполнения смертных приговоров. Никто из наших близких не знал, чем мы занимаемся", - признался Алкаев.
Он признал, что расстрелы плохо отражались на психике людей. Стресс снимали в основном алкоголем, но в разумных пределах и только после работы.
"Как это ни покажется странным, случаев добровольного отказа от работы в расстрельной команды я не знаю. Поймите, человек ко всему привыкает. К такой работе тоже", - заметил бывший палач.
Как рассказал Алкаев, пункт о "Последнем желании" в инструкции отсутствовал.
"Я лично не помню случая, чтобы какое-то желание вырвалось из уст осужденных. Однажды, правда, поступила просьба - стрелять в сердце. Но на эти слова никто из нашей бригады не обратил внимания", - признался он.
По воспоминаниям мужчины, при исполнении приговора напряжение доходит до высших пределов человеческого организма, и неадекватность и прострация наблюдаются практически у всех осужденных. И, хотя дату исполнения приговора осужденному не говорят до последнего, он интуитивно чувствует ее приближение.
"Когда в камеру смертника заходят в последний раз, он все понимает. Он чувствует приближение смерти по нашим шагам в коридоре и по интонации голосов. С этого момента он уже находится в другом измерении. Говорит и отвечает на вопросы автоматически, заученными фразами, совершенно не понимая смысла сказанного. Оценить и передать словами состояние человека, который знает, что скоро умрет насильственной смертью, невозможно, потому что еще никто не смог поделиться своими ощущениями в этот момент", - рассказал Алкаев
"Как это ни покажется странным, случаев добровольного отказа от работы в расстрельной команды я не знаю. Поймите, человек ко всему привыкает. К такой работе тоже", - заметил бывший палач.
Как рассказал Алкаев, пункт о "Последнем желании" в инструкции отсутствовал.
"Я лично не помню случая, чтобы какое-то желание вырвалось из уст осужденных. Однажды, правда, поступила просьба - стрелять в сердце. Но на эти слова никто из нашей бригады не обратил внимания", - признался он.
По воспоминаниям мужчины, при исполнении приговора напряжение доходит до высших пределов человеческого организма, и неадекватность и прострация наблюдаются практически у всех осужденных. И, хотя дату исполнения приговора осужденному не говорят до последнего, он интуитивно чувствует ее приближение.
"Когда в камеру смертника заходят в последний раз, он все понимает. Он чувствует приближение смерти по нашим шагам в коридоре и по интонации голосов. С этого момента он уже находится в другом измерении. Говорит и отвечает на вопросы автоматически, заученными фразами, совершенно не понимая смысла сказанного. Оценить и передать словами состояние человека, который знает, что скоро умрет насильственной смертью, невозможно, потому что еще никто не смог поделиться своими ощущениями в этот момент", - рассказал Алкаев
По материалам: ТСН
