Жертва врадиевских насильников: "Вот в России хорошо придумали - кастрировать" (ИНТЕРВЬЮ)
Прошел месяц после всколыхнувшей всю Украину страшной трагедии в поселке Врадиевка Николаевской области. Напомним, что в ночь на 27 июня двое офицеров милиции на такси вывезли в лес, изнасиловали и едва не убили Ирину Крашкову, которая одна воспитывает 11-летнего сына. Мы решили узнать, как Ирина чувствует себя сейчас.
Николаевская больница скорой помощи расположена неподалеку от центра города. Здесь, в отделении нейрохирургии, Ира и ее невестка Наташа — незаменимая помощница пострадавшей — провели уже не одну неделю. Около их палаты (отдельной, на две койки) круглосуточно дежурят двое сотрудников спецподразделения «Альфа» СБУ Украины. Они не пускают к Ирине посторонних. Но нам удалось договориться о коротком интервью.
На первый взгляд Ирина Крашкова — хрупкая симпатичная молодая женщина с огромными глазами в пол-лица — кажется совсем беззащитной. Но я ощущаю ее невероятную силу духа. Такой по плечу многое…
— Ира, как вы себя чувствуете?
— Уже лучше. Сама ем, сама хожу. Но врачи прогнозов не делают. Я же получила тяжелые травмы головы. Это не палец поцарапать…
— Когда вас планируют выписывать?
— Пока неизвестно. Но через 2–3 месяца после выписки я опять должна буду лечь в больницу. На этот раз для того, чтобы сделать пластическую операцию костей черепа.
— Вы уже виделись с сыном?
— Нет. Я не хочу, чтобы он меня видел изуродованной и избитой. Вот вернусь домой — тогда и увидимся.
— Он знает, что произошло?
— Конечно, он уже взрослый.
— Его не обижают сверстники?
— Он пока с бабушкой, на каникулах… — тяжело вздыхает Ира.
— На днях вас возили на следственный эксперимент во Врадиевку…
— Да. Но я не хочу об этом говорить. Не хочу заново вспоминать то, что стараюсь забыть. Это очень тяжело. Я могу одно сказать. У меня хватило сил выбраться из леса и доползти до мельницы только потому, что я думала не о себе, а о своем сыне. О том, что если я не выживу, он останется один. Допустить этого я не могла…
— Говорили, что с вами работает психолог — помогает вам пережить случившееся…
— Наташа — мой психолог. Мы с ней даже фильмы грустные не смотрим (в палате стоит ноутбук. — Авт.). Только мультики. Говорим лишь о хорошем и обсуждаем позитивные темы. Вот смотрите, сколько у нас мягких игрушек: огромный цветной кролик и плюшевый мишка…
— К вам, наверное, уже приходили родственники Дрыжака и Полищука? Просили о чем -то…
— Нет. Была только мама таксиста Сергея Рябиненко, который меня не насиловал, но избивал. Встречалась в больнице с моими близкими и предлагала им деньги. Говорила, что готова продать все, что у нее есть, лишь бы сын в тюрьму не сел. Но мои родственники отказались.
— Возможно, Дрыжак или Полищук раньше пытались за вами ухаживать? Говорят, Дрыжак подходил к вам на дискотеке перед трагедией…
— Нет. Я такого не помню. Ни с одним, ни со вторым мы никогда не общались. С Полищуком я только здоровалась. И все.
— После случившегося правоохранительные органы возбудили еще два уголовных дела по факту злоупотребления служебными полномочиями. В этих делах фигурируют фамилии Дрыжака и Полищука. Вы знаете, о чем идет речь в этих материалах? Ходят слухи, что экс-милиционеры пытали жителей Врадиевки или продавали оружие…
— О торговле оружием я ничего не слышала. В остальном, если люди говорят, значит, наверное, так и было. У нас село маленькое — все друг друга знают. Просто так говорить не станут. Но никаких фактов и доказательств у меня нет.
— Как вы планируете жить дальше? Вернетесь во Врадиевку? Или, может быть, переедете в другой город?
— Пока я об этом не думала. Сейчас моя главная задача — успеть поправиться до суда и довести это дело до конца, чтобы эти — не знаю, как их назвать — ответили за сделанное. Вот в России хорошо придумали: кастрировать мужчин, которые надругались над женщинами (речь, видимо, идет о введенной в России химической кастрации педофилов, - примечание "Вестей"). А я хочу, чтобы они получили в виде наказания пожизненные сроки лишения свободы.
— В газетах писали о том, что ваших обидчиков подозревают в изнасиловании и убийстве и других девушек…
— Да, так говорили. Я не знаю. Я же расследование не веду. Но дело об убийстве и изнасиловании 15-летней Алины Поркул сейчас расследуется — его тоже сейчас взяли в оборот. И дай Бог, чтобы оно было доведено до суда. А суд сделал верные выводы. Кстати, это дело очень похоже на мое. Когда я попала в больницу, родители Алины сразу ко мне приехали и сказали, что травмы, от которых она скончалась, были такие же, как мои.
— Ира, простите за некорректный вопрос. А отец вашего ребенка после трагедии не появлялся?
— А что, это имеет какое-то значение? Он живет в России. К маме моей приезжал. А сюда — нет.
— Он не пытался вам деньгами помочь?
— Этот вопрос дела не касается.
— Говорят, к вам из Киева наведывались политики?
— Да, многие были. Но фамилии называть не стану. Эти люди, как и многие другие, помогли мне и финансово, и лекарствами. Я всем очень признательна. Благодарна за то, что не оставили меня один на один с бедой…
— После выздоровления вы не собираетесь пойти в политику или стать правозащитником?
— У меня нет подобных мыслей. Но я знаю, почему люди мне помогают. Просто они понимают: то, что случилось со мной, повториться нигде больше не должно. Ведь здесь, в Украине, жить нашим детям.
«Психика у Ирины не пострадала»
После интервью «Вестям» помощница Наташа и бойцы «Альфы» выводят Ирину Крашкову погулять в скверик при больнице. Я спрашиваю у дежурного врача какие перспективы у Крашковой, может ли она восстановить свое здоровье. Врач оптимистичен: «Психика у нее не пострадала, руки – ноги работают, если захочет, еще сможет родить ребенка…». Ранее нейрохирурги заявляли, что через несколько месяцев Ирине придется перенести сложную операцию по установлению титановых пластин для того, чтобы скрыть дефекты костей черепа.
Николаевская больница скорой помощи расположена неподалеку от центра города. Здесь, в отделении нейрохирургии, Ира и ее невестка Наташа — незаменимая помощница пострадавшей — провели уже не одну неделю. Около их палаты (отдельной, на две койки) круглосуточно дежурят двое сотрудников спецподразделения «Альфа» СБУ Украины. Они не пускают к Ирине посторонних. Но нам удалось договориться о коротком интервью.
На первый взгляд Ирина Крашкова — хрупкая симпатичная молодая женщина с огромными глазами в пол-лица — кажется совсем беззащитной. Но я ощущаю ее невероятную силу духа. Такой по плечу многое…
— Ира, как вы себя чувствуете?
— Уже лучше. Сама ем, сама хожу. Но врачи прогнозов не делают. Я же получила тяжелые травмы головы. Это не палец поцарапать…
— Когда вас планируют выписывать?
— Пока неизвестно. Но через 2–3 месяца после выписки я опять должна буду лечь в больницу. На этот раз для того, чтобы сделать пластическую операцию костей черепа.
— Вы уже виделись с сыном?
— Нет. Я не хочу, чтобы он меня видел изуродованной и избитой. Вот вернусь домой — тогда и увидимся.
— Он знает, что произошло?
— Конечно, он уже взрослый.
— Его не обижают сверстники?
— Он пока с бабушкой, на каникулах… — тяжело вздыхает Ира.
— На днях вас возили на следственный эксперимент во Врадиевку…
— Да. Но я не хочу об этом говорить. Не хочу заново вспоминать то, что стараюсь забыть. Это очень тяжело. Я могу одно сказать. У меня хватило сил выбраться из леса и доползти до мельницы только потому, что я думала не о себе, а о своем сыне. О том, что если я не выживу, он останется один. Допустить этого я не могла…
— Говорили, что с вами работает психолог — помогает вам пережить случившееся…
— Наташа — мой психолог. Мы с ней даже фильмы грустные не смотрим (в палате стоит ноутбук. — Авт.). Только мультики. Говорим лишь о хорошем и обсуждаем позитивные темы. Вот смотрите, сколько у нас мягких игрушек: огромный цветной кролик и плюшевый мишка…
— К вам, наверное, уже приходили родственники Дрыжака и Полищука? Просили о чем -то…
— Нет. Была только мама таксиста Сергея Рябиненко, который меня не насиловал, но избивал. Встречалась в больнице с моими близкими и предлагала им деньги. Говорила, что готова продать все, что у нее есть, лишь бы сын в тюрьму не сел. Но мои родственники отказались.
— Возможно, Дрыжак или Полищук раньше пытались за вами ухаживать? Говорят, Дрыжак подходил к вам на дискотеке перед трагедией…
— Нет. Я такого не помню. Ни с одним, ни со вторым мы никогда не общались. С Полищуком я только здоровалась. И все.
— После случившегося правоохранительные органы возбудили еще два уголовных дела по факту злоупотребления служебными полномочиями. В этих делах фигурируют фамилии Дрыжака и Полищука. Вы знаете, о чем идет речь в этих материалах? Ходят слухи, что экс-милиционеры пытали жителей Врадиевки или продавали оружие…
— О торговле оружием я ничего не слышала. В остальном, если люди говорят, значит, наверное, так и было. У нас село маленькое — все друг друга знают. Просто так говорить не станут. Но никаких фактов и доказательств у меня нет.
— Как вы планируете жить дальше? Вернетесь во Врадиевку? Или, может быть, переедете в другой город?
— Пока я об этом не думала. Сейчас моя главная задача — успеть поправиться до суда и довести это дело до конца, чтобы эти — не знаю, как их назвать — ответили за сделанное. Вот в России хорошо придумали: кастрировать мужчин, которые надругались над женщинами (речь, видимо, идет о введенной в России химической кастрации педофилов, - примечание "Вестей"). А я хочу, чтобы они получили в виде наказания пожизненные сроки лишения свободы.
— В газетах писали о том, что ваших обидчиков подозревают в изнасиловании и убийстве и других девушек…
— Да, так говорили. Я не знаю. Я же расследование не веду. Но дело об убийстве и изнасиловании 15-летней Алины Поркул сейчас расследуется — его тоже сейчас взяли в оборот. И дай Бог, чтобы оно было доведено до суда. А суд сделал верные выводы. Кстати, это дело очень похоже на мое. Когда я попала в больницу, родители Алины сразу ко мне приехали и сказали, что травмы, от которых она скончалась, были такие же, как мои.
— Ира, простите за некорректный вопрос. А отец вашего ребенка после трагедии не появлялся?
— А что, это имеет какое-то значение? Он живет в России. К маме моей приезжал. А сюда — нет.
— Он не пытался вам деньгами помочь?
— Этот вопрос дела не касается.
— Говорят, к вам из Киева наведывались политики?
— Да, многие были. Но фамилии называть не стану. Эти люди, как и многие другие, помогли мне и финансово, и лекарствами. Я всем очень признательна. Благодарна за то, что не оставили меня один на один с бедой…
— После выздоровления вы не собираетесь пойти в политику или стать правозащитником?
— У меня нет подобных мыслей. Но я знаю, почему люди мне помогают. Просто они понимают: то, что случилось со мной, повториться нигде больше не должно. Ведь здесь, в Украине, жить нашим детям.
«Психика у Ирины не пострадала»
После интервью «Вестям» помощница Наташа и бойцы «Альфы» выводят Ирину Крашкову погулять в скверик при больнице. Я спрашиваю у дежурного врача какие перспективы у Крашковой, может ли она восстановить свое здоровье. Врач оптимистичен: «Психика у нее не пострадала, руки – ноги работают, если захочет, еще сможет родить ребенка…». Ранее нейрохирурги заявляли, что через несколько месяцев Ирине придется перенести сложную операцию по установлению титановых пластин для того, чтобы скрыть дефекты костей черепа.
По материалам: Вести
