Темная сторона запорожского правосудия

Как дают силовикам взятки, как надо «убить» уголовное дело, чтобы оно не дошло до суда, можно ли верить своему адвокату? Ряд резонансных дел и шлейф обвинений в адрес милиции, прокуратуры и судов заставил запорожцев присмотреться внимательнее к тому, что сегодня называют правоохранительной системой.

Нашему изданию на условиях анонимности удалось пообщаться с адвокатом, занимающимся «решением вопросов» с хранителями закона. 

- Летом произошел инцидент, когда одного из адвокатов пономарей задержали при попытке дачи взятки следователю. Насколько такая ситуация может быть правдивой, с учетом резонансности дела, что она пошла давать конверт?

- Скорее всего, она на самом деле пришла с конвертом. И скорее всего, "вложил" ее следователь. Как идет процедура дачи взятки, не так, как она рассматривается в уголовном деле, а в жизни? Есть существующий формат взаимоотношений между дающим лицом и получающим. Взаимоотношения возникают либо в силу давности знакомства, либо в силу профессиональных контактов. Либо в силу того, что кто-то уважаемый позвонил, попросил принять, выслушать, по возможности помочь и не побрезговать благодарностью. В таких случаях, как правило, взятка и срабатывает.

Есть другой случай, когда люди с бухты-барахты приходят и начинают предлагать деньги. Есть те, кто ведется и принимает деньги, есть те, кто не ведется и не принимает. Либо человек дающий не захотел делиться с юристами, адвокатами, "решалами", таких в городе тоже имеется энное количество, либо это "подсадная утка".

Несмотря на то, что провокация взятки - это отдельная уголовная статья, она на самом деле мертвая. Большинство "подсадных" взяток у нас берутся таким способом, что отправляется человек "решить вопрос", ему называют сумму, он идет обратно, пишет заявление, получает деньги, несет их, потому что уже договорились, и на основании его заявления "хлопают" берущего - так ты же у нас взяточник. Несмотря на то, что предложил изначально дающий.

И вторая ситуация, когда человек приходит и ему с порога говорят: "Давай сто рублей". Что тоже верх идиотизма со стороны того, кто говорит. Большинство нормальных людей не говорят такого, тем более - у себя в кабинетах, тем более - незнакомым людям, и с опаской относятся к тем, кто говорит: "Давайте что-то порешаем".

Судья, например, к которому пришли "решать вопрос", может сказать: "Это не мой вопрос, у меня много дел, и я не должен искать для вас пути решения. Но есть адвокаты, хорошие адвокаты. Например - Иванов Иван Иванович или Петров Петр Петрович, обратитесь к ним, они вам помогут". И уже Петров назовет мне сумму и с ним я буду решать вопрос. Все такие адвокаты - люди знакомые, они не опасаются взятки, деньги, переданные адвокату, могут лежать у него и день, и неделю, и месяц. И ловить судью на взятке при передаче денег от адвоката практически нереально. Деньги могут отлеживаться и по месяцу, не горит. Пришел раз в месяц - передаешь мне все, что я за это время "нарешал".

В деле с пономарями возможна следующая ситуация. Пошел резонанс, что пономари не виноваты, а их прессуют, и ментам надо было как-то выгородиться. В связи с чем следователь мог вызвать к себе адвоката, сказать: "Давай сто рублей, и "выкинем" их". Адвокат побежала к родителям, те с радостью дали указанную сумму, а затем, когда адвокат пришла с этими деньгами к следователю, ее хлопнули на даче взятки. Просто подставили адвоката. Тут уже ее вина, что она повелась на «голимый» разводняк, если таковой имел место.

- К адвокатам, которые изначально предоставляются задержанному следствием, часто выдвигаются обвинения, что они "подментованные", т.е. - действуют в интересах следствия, а не своего клиента. В чем разница между обычным адвокатом по уголовным делам, и "подментованным"?

Если следствие предоставляет тебе адвоката, у тебя с ним возможны два варианта. Первый: адвокат начинает рассказывать, как вести себя так, чтобы выйти на ситуацию, нужную для следователя; второй: тебе сразу дадут четкую финансовую расстановку, что, где и как, чтобы следователь правильно передал дело в суд, есть энное количество механизмов, чтобы твое дело до суда и не доходило, или сделать так, чтоб ты из него до суда "выпал". Если тебе дают "ментовского" адвоката, то у него, как минимум, есть контакт, и чем это обернется - тем, что тебе начнут рассказывать, что надо подписать эту бумажку, что выльется на суде в дополнительные два года, или тем, что тебе дадут расклад, - неизвестно.

Адвокат "с улицы" может оказаться тем, кто не работает с нужной структурой. Решать вопросы, если говорить о коррумпированном пути, он будет через посредников и цены будут возрастать, потому что появляются дополнительные звенья. Либо он просто будет некомпетентен, потому что коррупция не только в милиции или в суде, и адвокатские свидетельства у нас покупаются и продаются. Либо же  может быть компетентен, но на каком-то этапе на него выйдут люди и он "сольет" дело за энный гонорар

Но большинство адвокатов так или иначе работают с правоохранителями - это бывшие следователи, судьи, прокурорские.

СЛЕДОВАТЕЛИ  ТАК ИЛИ ИНАЧЕ ДОПУСКАЮТ ОШИБКИ - ГДЕ-ТО КОГО-ТО НЕ ТАК ОПРАШИВАЮТ, НЕДООПРАШИВАЮТ

- Насколько часто в уголовных делах реально "вытащить" клиента за счет законных методов, а не коррупционных действий?

Реально, если нет отмашки на высоком уровне. Если в исходе дела не заинтересован никто, и следствие, что неизбежно, допускает ошибки. Ни один нормальный следователь раньше девяти с работы не уходит. Они так или иначе допускают ошибки - где-то кого-то не так опрашивают, недоопрашивают, кого-то вообще забывают, теряют нити логической взаимосвязи в своих действиях. Если бы следователю дали одно дело и он бы его вел, или если бы он вел одно дело хоть неделю...

А так - пришли материалы, надо по материалам опросить пять человек. Три явилось, два не смогло - на работе, они являются через три дня. Это значит, что за три дня следователь что-то уже подзабыл, да, он открывает протоколы тех допросов, восстанавливает картину, что зависит от уровня его профессионализма.  Потом отправляются материалы на экспертизу. Через месяц данные с экспертизы пришли - надо опрашивать всех по новой, по результатам экспертизы. Затем, когда подозреваемый становится обвиняемым - снова опрос. Свидетелей, конечно, могут заново не опрашивать и экспертизу не заказывать, но его и потерпевшего опрашивают в 99% случаев. Опять же, время идет.

Закон определяет срок в два месяца. За два месяца реально сделать дело, особенно если экспертизы несложные. Но часто срок продлевают.
Следователь ведет одновременно 20 дел. Но за три месяца, которые он ведет дело, он к нему обращается... пускай даже 10 раз. Раз в девять дней он что-то делает по этому делу. то есть следователь многое забывает, упускает – просто по запарке. Когда он делает обвинительное заключение, он уже физически, в силу загруженности, усталости и так далее не успевает перечитать все материалы и что-то упускает.

Адвокат же, который сидит и читает дело, других дел одновременно не ведет - или они у него на заднем плане. Поэтому он сидит и читает: "Ага, Петров здесь сказал, что он видел Иванова, а вот здесь - что он, МОЖЕТ БЫТЬ, видел Иванова". Все - на судебном заседании надо давить на Петрова: если "может быть, видел", то почему он не уверен, почему он так сказал, напомнить об уголовной ответственности - и человек дает показания: "Да, может быть". Тут "может быть", там "может быть", еще "может быть" - и вина не доказана. Дело идет на доследование, либо судья, чтобы все стороны были довольны, выносит мягкое наказание. Это один момент.

Теперь другой момент: следователь допускает процессуальные ошибки. Его действия обжалуются, меняется следователь, в общем, устраивается катавасия. Дело считается геморрным, и любой следователь, который понимает, что дело геморрное, считает, что лучше его быстренько передать в суд, чтобы там кто-то получил по минимуму, и закрыть. Либо «забить» на дело вообще. У правоохранителей есть энное количество способов «забить» на дело, сделать так, чтобы дело не расследовалось. Потом, спустя время, все закончится, человек не будет кричать: "Привлекайте меня к ответственности". Дело не двигается дальше, особенно если преступник еще не привлечен в качестве подозреваемого или обвиняемого, а дело заведено по факту. Вот по факту оно и «болтается».

Когда следственные органы заинтересованы, их переломить - это один процент из ста. В чем ситуация: 90% срока зависит от следователя. Если следователь заинтересован, то он и делу будет уделять больше внимания, чем любому другому, "штатному". Он будет больше в теме, больше в курсе, будет допускать меньше ошибок. Кроме того, если следственные органы заинтересованы в результате  - не обязательно материально, это может быть какая-то личная неприязнь, команда сверху: "Вот это дело должно быть в суде в такой-то срок", как сейчас дела по памятнику и по пономарям... Если дали команду: "Дело должно быть быстро направлено в суд и людей должны быстро наказать" - все. И каким образом - неважно.

Естественно, следователь уже заморачивается этим делом. Он выстраивает логическую связь, обеспечивает доказательства, кого-то опрашивает...

 Ведь на самом деле одного и того же человека можно по-разному опросить. Можно задать ему вопрос: "А вы можете что-нибудь рассказать о Пете?" - "Да не могу ничего сказать, я его знаю плохо" - это одно. А если задать вопрос: "А вот вы общались с Петей. Во время ваших разговоров он говорил о том-то и том-то?" Уже можно ответить. Допустим (я сейчас утрированно говорю, потому что с делом пономарей не работал), спросят: "А вот когда пономаря такого-то выгнали из храма, он вам говорил, что он зол на батюшку?" - "Да, говорил" - "А это было сказано как, со злостью?" - "Да, со злостью" - "А можно сказать, что он испытывал неприязненное отношение к батюшке?" - "Да, можно". И все, в обвинительном заключении появляется строка: "Совершил преступление на почве неприязненного отношения к батюшке". Хотя любой человек, которого выгнали с работы, тоже будет испытывать неприязненное отношение к своему руководству. И к этому ответу можно подвести. Задайте вопрос по-другому: "Как к батюшке относился?" - "Да нормально относился, обиделся на то, что его с работы выгнали, ну а что ж - сам виноват". Уже не скажешь, что на почве неприязненных отношений, хотя ситуация одна и та же. Главное - задать правильно вопрос, и в этом и состоит задача следователя. Их этому специально учат.


- Насколько в текущих условиях крепко взаимодействие судов, прокуратуры и милиции в тех или иных делах?

Если команда идет централизованно сверху, то, как правило, она идет по всем инстанциям - это сразу и прокуратура, и суд, и милиция. Если команда идет локальная, например, следователю дал приказание его непосредственный начальник, то прокуратуре или суду от этого может быть ни холодно, ни жарко. Тогда прокуратура или суд могут ломать действия следователя. Например, жалоба в прокуратуру может послужить поводом для дополнительной проверки, а три-четыре жалобы...


- Чтобы сегодня в Запорожье милиция, прокуратура и суд действовали вместе, должна исходить команда из Киева?

Если позвонит прокурор председателю суда, напрямую судье или начальнику УВД, и у тех не будет личной заинтересованности действовать по-другому - они помогут. Структуры смежные, все работают вместе и так или иначе обращаются к друг другу. Да, есть поговорка "Плох тот прокурор, что не посадил ни одного мента", но это не значит, что все менты видят врагов в работниках прокуратуры. Они часто работают вместе, очень распространенная практика, когда прокурорским надо убить дело, они сбрасывают дело на райотдел, и оно там долго болтается, потому что отчетность по райотделу, по делам, которые не были переданы в суд, идет намного проще, у них больший объем и в этом объеме дела легче теряются.

У следователей прокуратуры статей меньше, по которым дела попадают на прокуратуру, и дел тоже меньше, соответственно.

НАШИ НАРКОМАНЫ - ЭТО НЕИССЯКАЕМЫЙ КЛОНДАЙК ПОДСУДИМЫХ

- Как "убивают" дела, чтобы не получить втык от начальства?

Самый простой способ "убить" - это если дело возбуждено по факту, не находить того, кто идет по делу потенциальным подозреваемым. То есть, материалами следствия установлено, что преступление мог совершить Иванов Иван Иванович, выносим постановление об объявлении его в розыск. При этом в розыск объявили, но кроме как поставить в розыск и поставить в райотделе карточку, больше никто никаких действий не делает. Его карточка не передается в вышестоящие инстанции, в другие райотделы, не передают по сводке, если и передают - то халатно, и человека не ищут.

Есть масса случаев, когда люди жили дома и их не находили. У меня такое было в практике, я представлял интересы потерпевшего. Приезжаю к следователю, говорю, что разыскиваемый по делу у себя дома, я с ним по домашнему телефону только что говорил, следователь говорит спасибо, а спустя месяц я слышу, что дело передали в архив, так как человека не нашли.

Второй способ - дела перекидывать из райотдела в райотдел. Например, установлено, что человек в такое-то время выехал из одного района в другой. На районе говорят - секундочку, это же преступление совершалось на территории всего города, передаем его в городское управление. Город говорит - как мы можем расследовать это дело, если нам положено расследовать более глобальные дела, согласно УПК, передаем его в район. И затем дело курсирует по всем районам. Теоретически, если человек выехал из порта Ленина, приехал на Космос, там совершил кражу, согласно УПК дело должно расследоваться в Коммунарском РОВД, но есть механизм, по  которому дело бросается из райотдела в райотдел. Коммунарский - Ленинский - Орджоникидзевский - Жовтневый. Потом, спустя определенный срок, оно будет сдано в архив.

Энное количество способов существует. Довольно популярный метод - привлечь кого-то другого. В одном деле, когда человека забили до смерти, следствие не установило, что побои наносились разными людьми, разной степени тяжести, и почему-то не опросило свидетелей преступления, зато нашло наркомана, который подписал протокол о явке с повинной. Сейчас на суде он от своих показаний отказывается, все понимают, что дело шито белыми нитками, родственники погибшего заявляют, что есть свидетели, видевшие, что избивавших было несколько, но дело было направлено в суд несмотря ни на что, и чем это закончится – неизвестно.


- Насколько вероятно, что дело, где этот наркоман  проходит в качестве подозреваемого, развалится?

- Очень маловероятно. Человек протокол подписал, написал, что с его слов записано верно, им прочитано, почему сейчас он отказывается? Оказывалось давление? А где заявление о побоях в прокуратуру, где результаты медицинского осмотра? Оказывалось моральное давление? А где заключение психологической экспертизы? Оказывалось давление, что не давали уколоться? А почему сотрудники милиции должны давать уколоться? На практике, наркоманы - самая полезная публика, четыре дня в одиночке, и он от ломки ради шприца готов уже подписать что угодно. Потом будет видно, но сейчас он подпишет. Так что наши наркоманы - это неиссякаемый Клондайк подсудимых.

ОНИ ЗНАЮТ СВОЕ ДЕЛО И БЬЮТ ОЩУТИМО, БОЛЬНО, НО БЕЗ ВИДИМЫХ СЛЕДОВ

- Возможно ли находящимся под стражей лицам добиться заключения судмедэкспертизы об избиениях в милиции? Как можно добиться, чтобы человека из РОВД повезли на Чаривную?

- Все зависит опять же, от решения вышестоящих и параллельных инстанций. Если я как адвокат подаю ходатайство следователю на направление человека на судмедэкспертизу  по причине нанесения телесных повреждений, и следователь мне отказывает, то в отказе он должен подписать четкую мотивацию своего отказа. Он служащий, и на него распространяется принцип "можно все, что разрешено". Чтобы отказать он должен мотивировать. Если я, как адвокат, считаю, что клиента били в милиции, то я должен отправить жалобу в прокуратуру с просьбой обязать сотрудников милиции отправить человека на экспертизу, и прокуратура должна уже мне мотивированно отказать. Если вокруг всего этого еще и поднимается шумиха, то следователь, подписывающий заведомо ложную бумажку, выглядит как полный идиот. Если он полный идиот, значит и его начальник полный идиот, а начальство не любит выглядеть идиотами. Если бы тому же  Тиховскому отказали в прокуратуре, то отказавший прокурор получил бы втык. Указание "давить" могли получить только в милиции, прокуратуре это дело параллельно, им никто не говорил сверху, что дело должно пойти в суд - и тот же Тиховский поехал бы на судмедэкспертизу из СИЗО. Но если указание идет из выше-вышестоящих инстанций, или все каким-то еще образом мотивированы, тогда да, тогда практически нереально.

Все это не исключает судмедэкспертизы сразу после выхода из СИЗО. Приехать не по направлению, а самому, заплатить небольшую госпошлину, до 30 гривен, и пройти ее самостоятельно. Указать при экспертизе, что я, такой-то, явился сюда добровольно, мне тогда-то и тогда-то нанесены телесные повреждения, указав дату своего пребывания под арестом. После чего эксперт подтверждает, что тогда-то были нанесены телесные повреждения, - опа, а я на тот момент был в СИЗО. И потом уже идти с этим заключением в прокуратуру и суд. Почему так не сделал Тиховский? От электрошока выявляемые следы не проходят минимум месяц.


- Почему вообще так много заявлений об избиениях в милиции и так мало доведенных прокуратурой до суда дел по этим избиениям?

Побои в милиции - вещь труднодоказуемая. Одного заявления мало, нужны свидетельские показания, а кто может быть свидетелем в райотделе, кроме тех же милиционеров? Ворон ворону глаза не выклюет. Даже если следствие прокуратуры направит человека на экспертизу, то к этому времени побои уже вполне могут сойти.

А в милиции могут дописать в протоколе задержания задним числом, что "клиент" уже был доставлен к ним с побоями. Ну и к тому же, обычно они знают свое дело и бьют ощутимо, больно, но без видимых следов. Например, можно одеть человеку каску на голову и бить по ней кирпичами. Будет сотрясение мозга средней тяжести, но без гематом, и экспертиза никакого сотрясения не выявит - повреждения тканей нет, средняя степень на энцефаллограмме не определяется, а плохое самочувствие - так это он симулирует.


ПРОШЛА ПОЛНАЯ ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ КОРРУПЦИИ

- Наше познавательное общение уже подходит к концу, и давайте завершим его несколько политическим вопросом. Уже почти год у власти Янукович, что изменилось за это время в "решении вопросов", как сейчас берут взятки?

Прошла полная централизация системы. Если раньше, грубо говоря, было можно решать вопросы с постовым на перекрестке, то сейчас "постовые" не берутся за решение вопросов без согласования с начальством. Не секрет, что стали ловить на взятках. Брать взятки от этого не перестали, но это сказалось на ценовой политике - цены поднялись. Брать стали осторожнее, если раньше можно было зайти чуть ли не "с улицы", то теперь такого нет.

И как было и раньше, любая шумиха вокруг ситуации ведет к удорожанию решения вопроса. Можно раздуть информационный скандал до такой степени, что дающий откажется от взятки по экономическим соображениям: либо денег нет, либо рентабельность теряется, либо просто жадность. В этом и парадокс нашей системы, борьба со взятками эффективна не потому что предпринимаются эффективные меры, а потому что система сама себя съедает.

Владимир Покутский