Погиб, как настоящий козак, которым хотел и был, с оружием в руках", - Омелян о погибшем голосе парижской оперы Василии Слипаке (ФОТОрепортаж)

Министр инфраструктуры Владимир Омелян написал некролог-воспоминание о погибшем на фронте в зоне АТО оперном певце, воине-добровольце, украинском Герое Василии Слипаке.

Об этом он написал на своей странице в Фейсбуке.

"Он был Энергией, полон оптимизмом.

Чтобы не было, как трудно бы не было - он улыбался, шутил, смотрел в небо. Шел вперед.

Два метра ростом, прямой позвоночник и правда из уст.

Он жил тем, что делал.

Не просто пел, а был героем сцены.

Так и воевал. Не рассказывая о самой войне.

Любил друзей и подруг, твердо отрезал врагам, жил Украиной.

Это было его галицко-слипакивско-омеляновское упорство - верить в то, что именно ему под силу все.

Когда-то, в детстве, я прищемил ему палец дверью. Ноготь сошел, а новый вырос плохо. "Знак, что брат всегда думает о тебе", - смеялся он при встрече и тыкал тем пальцем.

Безгранично общительный, готовый отдать последнее и так же беззаботно приехать к тебе на день, а остаться или пригласить на несколько месяцев.

Сцена была его призванием. Это был его Голливуд. К ней он шел с детства. Дударик, гран-при Франции, Парижская опера - достижение не только личные, но и, как казалось нам, всей Украины и нашей семьи.

"Вася, спой", - просил его мой покойный отец. И в обычном львовском доме звучали стекла от начала контр-тенора, потом тенора, а дальше баритона уже не львовского, а парижского и мирового маэстро.

До сих пор звучит в ушах его исполнение песни "Коли розлучаються двоє" во время пребывания у него в гостях на Сардинии. Последний раз, когда вся большая семья была еще цела и вместе.

"Тогда вуйко очень просил, а я ему его Тореадора так и не спел. Не успел. Поэтому спою Вам", - заговорщически подмигивает в парижском ресторане и вдруг все оживает. Встают из-за столов вроде посетители заведения, а на самом деле певцы оперы, которых Василий подговорил прийти на совместный ужин и на весь зал раздается Тореадор. Под громкие аплодисменты, только я знаю, что это он поет для моего покойного отца.

Майдан очень изменил его. Он надрывно переживал, что он не с нами на этом задымленном квадрате, писал, звонил, безумно организовывал поддержку нашей борьбы на территории Франции.

А потом исчез...

И написал мне тихо из АТО, попросив никому об этом не говорить, потому что он на войне. Долго отказывался от помощи, но искренне благодарил, когда она поступала.

После первой войны он вернулся другим. Еще крепче, упрямее, сконцентрированным на важных вещах. "Закончишь свои реформы, пойдем вместе. Хотя тебе их завершить никто не даст, поэтому лучше бери автомат сразу. Времени меньше потеряешь", - совсем не шутил он.

Один рожок автомата всегда должен быть наготове, - учил он. Так в сейфе он и стоит, с одним полным магазином, снаряженным его пальцами, и двумя пустыми.

Случайная гадалка отговаривала его идти на этот раз - можешь погибнуть. Не внял, снова молча ушел. Потому что верил!

Погиб, как настоящий козак, которым хотел и был, с оружием в руках.

Нет ничего труднее, чем хоронить близкого человека.

Нет ничего печальнее, когда оседает пыль и смолкают трубы, и через год у креста только несколько человек. И воспоминания, которые не отпускают десятилетиями.

Не знаю, как тебе там, Вася...

Лучше бы ты пел в опере и учил в Фейсбуке как искусно управлять миром и одолеть москаля.

Но ты не умеешь ждать и надеяться на других. Как и те, которые своей жизнью продвигают нашу страну проторенным путем.

Не получилось некролога, все больше кажется на разговор с тобой. С хохотом, печалью, уверенностью. Что спустя мгновение будет лайк и коммент, стук в дверь. Ужин и твой голос "слишком хорошо тут у вас, не могу долго так, должен возвращаться к собратьям"...

Вечная Память, Брат!", - написал Омелян.