Ярослав Сухый: «Корова – більш священна худоба, ніж Президент»
Сегодня на вопросы «Паноптикона» отвечает депутат Верховной Рады Украины (фракция Партии регионов), заместитель председателя комитета Верховной Рады Украины по вопросам социальной политики и труда Ярослав Михайлович Сухый.
- С удивлением узнала, что вы не только политик, но бывший спецназовец, как вы им стали?
- Благодаря олимпиаде 1980 года в Москве. Тогда в СССР начали формировать первые мобильные стратегические подразделения, и нас, 78 бывших студентов-спортсменов советских ВУЗов отобрали. Я же еще с 9-го класса профессионально занимался боксом, а среди нас как раз и были самбисты, борцы, лыжники, биатлонисты… Мы все прошли переподготовку в поселках Лемболово и Вашкелово под Ленинградом.
А срочную службу я проходил в Казахстане. Тогда мы не знали, что есть такая беда - наркомания, но в Казахстане был наркотрафик, его пытались перекрывать, вот мы и охраняли Балхашский горнометаллургический комбинат. Наверное, я бы остался тогда в армии, мне нравилось, но случилось так, что я очень хотел домой, у меня на Украине осталась мама одна. Меня пытались удержать, быстро дали очередную звездочку, звание повысили, должность дали – не помогло, я отслужил два года срочной службы, как офицер, написал рапорт и уехал.
Сейчас думаю, что правильно сделал, потому что после 1991 года нашим военнослужащим в Казахстане стало очень тяжело. Но с тех пор 26 марта, День внутренних войск, это и мой праздник.
- Помогают ли приобретенные навыки в работе депутата Верховной Рады?
- Иногда, когда я вижу в Раде возле трибуны пихание потными животами, это вызывает у меня только одно чувство – рвотный рефлекс. Я не понимаю этого! А еще больше не понимаю, когда распускают руки и пускают в ход кулаки. Есть же прекрасные способы выпустить агрессию: сходи в спортзал, врежь по груше ногами, руками или чем хочешь, можно погонять мяч, создать свою команду, но так вести себя, как многие в Раде, для меня не приемлемо.
К счастью, мне ни разу не довелось применять в парламенте на деле те навыки, которыми я владею, потому что я своими глазами видел последствия применения того, чему меня научила армия. Поэтому, когда в сессионном зале начинается толкучка, стараюсь руки прижать к себе и ухожу. Но силу воли я продемонстрировать вполне могу, если кто-то начинает вокруг прыгать, то, наверное, замечает что-то в глазах такое, что ему внутренне подсказывает: «Лучше затормози». Пока прислушиваются, потому что еще ни разу у меня не было прецедента в Раде, надеюсь и не будет.
- Как вы воспринимаете работу в высшем законодательном органе державы, с людьми, которые не то, что элитой называться не смеют, они не в состоянии сдержать своих звериных эмоций?
- Сначала о работе в Раде. Работа этого направления для меня не нова: личные приемы, социальная сфера... Все это началось у меня с 1985 года, когда меня, молодого, 33-летнего доцента кафедры философии, избрали секретарем парткома огромного ВУЗа – Тернопольского финансово-экономического института. Вот тогда и начались все эти личные приемы: нужды людей, жилищные строительства, семейные склоки, недоплаченные зарплаты, несправедливость…
Потом меня забрали в обком партии инструктором отдела науки учебных учреждений и охраны здоровья, потом я стал завотделом этого отдела, а социальная политика продолжалась. Продолжилась она и после ГКЧП, когда вся инфраструктура развалилась, но я все равно попал в социалку! Директором пансионата «Горизонт» в город Алушту. «Горизонт» принадлежал «Мотор Сичи», там я хорошо зарекомендовал себя, что в последствии и привело меня в Запорожье.
А теперь о депутатах. В сессионном зале нас 450 депутатов и мы все разные. Если бы вы внимательно посмотрели за телодвижениями избранников в Раде, то заметили бы, что такие как я, депутаты-мажоритарщики, всегда держатся друг за друга. Депутаты, которые пашут, которые пишут законы, это все те же мажоритарщики. Почему? Да потому что у каждого из нас наказ, куда ты от этого денешься?
Я помню свой самый первый законопроект №71-66, это еще декрет кабмина, который брал налог на доходы с физических лиц, т.е. подоходный с материальной помощи. Помню на 9 мая 2000 года, я тогда еще не был депутатом, а мне старичок сказал: «Ничего себе помощь, дали материальную помощь 50, а 12 содрали, как налог». Тогда мы убрали эту позорную норму, и это был мой первый законопроект. Если это подарок или награда, какой налог? Если это выигрыш в лотерею – другое дело.
Нужно понимать, что есть группа людей, для которых работа в Верховом совете – не основная работа. Например, у меня никакой дополнительной работы нет. Скажу вам честно: когда я стал депутатом, я по привычке продолжал читать лекции в «Машинке» на кафедре политологии, вел семинары, и вдруг, чувствую, все! Я не могу больше наполнять занятия энергией. Я на депутатской работе так выкладывался, что на лекциях, поневоле, начинал халтурить. Когда я первый раз в жизни пришел на лекцию со старым текстом лекции, понял, что все! И сразу попросил профессора Сергея Борисовича Беликова отпустить меня, и вот с того времени, с третьего созыва, с 2001 года, я не работаю нигде, кроме, как депутатом.
Но никто не может упрекнуть меня в том, что я не работаю, что вместо меня кто-то нажимает кнопки, что я не общаюсь с журналистами… Я скорее излишне открыт для них, но я понимаю журналистов, у них работа такая, редакционные задания и все такое. Я помню, когда я вел «Критерии власти» на «Алексе», кстати, за эту передачу я получил награду из рук Влада Ряшина, хорошего такого «Золотого дельфина», как за лучшую периферийную программу о политике. Заметьте, это было во времена, когда о Савике Шустере никто даже не слышал, а элементы шоу в нашей передаче уже были.
Я очень хорошо понимаю, когда перед журналистом поставлена задача. Я был в этой шкуре. Помню, как однажды у нас в передаче нужно было одного мужчину разговорить, а он, как только включали камеру, робел, у него глаза стекленели и он что-то блеял. Но мы выкрутились, придумали такой ход, я сказал операторам: «Ладно, все ребята, выключаем камеры, поговорим без них». Они сделали вид, что выключили, а мы поговорили, и получилась классная запись.
Открытость моя журналистам, в целом, импонирует, хотя в связи с этим у меня было много разных случаев, смешных и не очень, было много «халеп». Помните известную киевскую журналистку Марину Сороку? Тогда она работала на «Интере», а сейчас – второй секретарь Тимошенко.
Как сейчас помню, была пятница, принимали закон о молоке и молочной продукции. Больше ничего интересного вообще не было, ни склок, ни драк, ни саботажа, никто никого за волосы не таскал, все хорошо. И вот она приходит ко мне и говорит: «Ярослав Михайлович, нам надо снять сюжет про закон о молочных продуктах. Расскажите, о чем он?». Я ей говорю: «Ладно, вот причешусь только», а сам, пока в порядок себя привожу, по привычке болтаю: «Закон про молочні продукті, це насправді закон про українську корову. Наша рідна корова, це священна худоба, від якої більше користі, ніж від деяких наших президентів. Нам би побільше таких національно-свідомих корів, у нас би тут був рай…». А потом говорю: «Все, я готов, спрашивайте». Мне сразу не понравилось, как оператор ножки свел и на меня смотрит, но я же ничего плохого о людях никогда сразу не думаю.
Я им потом все нормально, специально для телевидения рассказал, что, мол, закон дает возможность для создания новых рабочих мест, удешевления продукта… И уехал домой, в Запорожье. В понедельник возвращаюсь, иду на фракцию, чуть опаздываю, захожу, а Леонид Макарович Кравчук глянул на меня грозно, поправил очки и говорит: «Ось, познайомтесь, прийшов новий зоотехнік по штучному осіменінню, спеціаліст по коровах. Ну то що, Ярослав, корова краща від президента? Вона більш священна худоба ніж я?». Я у шоці, виявляється, вони тоді всі мої шуточки показали!
- То есть, опыт общения с настоящей желтой прессой у вас есть?
- Не то слово. Помню, когда сняли Министра обороны Еханурова и планировали на его место Раису Богатыреву, целый час на радио «Эра FM» я рассказывал о пенсионной реформе, говорю: «Пенсионную реформу мы остановили в 2005 году, если бы мы все меры продлили и закончили, сегодня об этом никто бы не вспоминал…». И тут меня остановили и радиослушатели начали задавать вопросы по телефону, один-другой, а тут мужик спрашивает: «Я бывший военный и у вас, как у бывшего военного, хочу спросить: как вы считает, что будет, если министром обороны станет врач-гинеколог?».
Каков вопрос – таков ответ! Я и говорю: «Судя по тому, в какой ситуации оказалась наша армия, то лучше бы уже врача-проктолога». Потом я, конечно, подумал о том, что загнул это на всю Украину и надо бы помягче, но было уже поздно. Как пошел интернет! Забыли все, что я говорил о пенсионной реформе, о Бисмарке, о Вильяме Беверидже, сравнительные характеристики… Все было до лампочки! Запомнили только это, и давай муссировать: правильно или не правильно, имел он или не имел право так говорить… Это еще один пример моего слишком толерантного отношения к журналистам.
- И все же, как вам работается с людьми, которым вы бы в обычной ситуации не подали бы руки? А ведь они представляют украинскую власть…
- Я и не пожимаю, у меня нет дурной привычки обжиматься. Но то, что они во власти, говорит об уровне политической культуры нашего народа. Знаете, я, наверное, единственный из сессионного зала, кто постоянно и упорно, от интервью к интервью, взывает к политической культуре нашего народа.
Люди, пришла пора говорить о персональной ответственности электората за то, что вы наизбирали. Вы сами-то видели, что это - барахло? Зачем избрали? Вы же сами за них голосуете? Туда никто с улицы не попал, это Верховная Рада, и в ней только делегированные полномочия. Этот вопрос надо ставить не мне, а людям. Я бы им посоветовал обращать внимание не на краснобайство и посулы, а на реальные дела человека.
- Между прочим, вашу партию обвиняют в том, что «гопников» больше всего именно у вас.
- На 45 миллионов населения приходится 450 народных депутатов, получается 100% социологический срез. Мы точно такие, каков народ, есть с чувством юмора, есть хмурые, такие, которым ни Зощенко, ни Ильф с Петровым не помогут, даже Жванецкий! Если человек не понимает анекдот про то, как с головы на ногу могла сползти повязка, о чем тут говорить? Нет ни парадоксального, ни ассоциативного мышления, но что делать?
Мы точно такие, как народ. Кому-то нравится, что я шучу, а кто-то обижается, и я хожу и извиняюсь. Вот недавно извинился перед Иваном Григорьевичем Кириленко, которого обидели мои слова, что: «Вот тут некоторые бывшие вице-премьер-министры…». Я потом при всех извинялся, ведь обидел-то я его при всех. Люди разные, по-разному реагируют, но в одном я уверен твердо: никто не упрекнет меня в том, что я – закрытый политик.
- Все в Запорожье знают, что вы – тяжелая артиллерия Партии регионов, здесь вас любят, наверное, все представители СМИ, за ваш веселый и действительно открытый характер. Но все совсем не так с политической силой, которую вы представляете – ее рейтинги оправдано падают. А за что ее, собственно, любить? Оборонный бюджет Украины сейчас представляет 1%. Для сравнения, в Беларуси – 1,3%, в Румынии – 1,4, в Польше – 2% от бюджета. Налоги в этом году составили 64%, против 33% за прошлый год. Газификация сел остановлена, качество образования в стране продолжает ухудшаться, молодежь без жилья, без работы, без перспектив. Все знают, что вы не сидите на месте и предлагаете программы, но с чего бы им запуститься? Торгово-промышленный баланс государства отрицательный. Занимаем у МВФ 100 млрд. евро, отдаем 95 млрд. процентов. Как можно обещать улучшения в такой ситуации?!
- А вы обратили внимание, что самые страшные цифры не те, что вы указали. Общий объем производства Украины, по сравнению с 1990 годом, на сегодня составляет 70% и от этого вся беда! 196% Беларусь, 124% Россия! Нас Молдова обогнала, у них ВВП на одного занятого в производстве составляет 11 тысяч долларов в год, а в Украине – 9600 долларов в год, в Грузии – 14, а Прибалтийские страны вообще ушли в этом вопросе далеко вперед.
А когда распался Советский союз, нам все завидовали. У нас был колоссальный человеческий потенциал, какие ВУЗы, какие научно-исследовательские кадры, лаборатории, кафедры! Сегодня все кричат ноу-хау. Какое ноу-хау? Это все у нас давно было. Компьютер это же наше, украинское изобретение.
В недрах все есть и возле недр тоже, а промышленность! Мы могли делать все, от чугуна до бритвенного лезвия. Что случилось? Почему так вышло? И причем тут Партия регионов? Я вам отвечу. Были огромные ожидания, но после 2005 года, когда мы резко сократили державные казенные инвестиции в производство, а дальше начали увеличивать социалку, стали падать и терять темпы промышленного производства.
Когда люди вместо зарплаты получают дотации, начинается катастрофа. Доля в общем объеме денежных доходов с зарплаты должна быть не менее 60%, а она у нас уже 40%, и это критическая цифра. Дальше идет развал гражданского общества и полный тоталитаризм. А там уже никакой демократии нет. Позвольте, я – государство, хочу дам денег или свободы, хочу – не дам.
Недовольство Партией регионов обусловлено еще и тем, что мы были обречены продолжать реформы, которые были начаты предшественниками. Представьте себе ситуацию, что мы бы их не продолжали: дефицит пенсионного фонда в бюджете бы нарастал, мы пришли бы к тому, что было у нас в 90-е годы. Я помню, как моя мама, уже покойная, по полгода не получала пенсии – вообще!
Выход был такой: или увеличивать доходную часть бюджета, а это, как вы правильно заметили, налоги! Или уменьшать расходы, и плодить 13,5 миллионов нищих пенсионеров? Невозможно! Выход был один, оттянуть этот срок и увеличить возрастной выход на пенсию. Этим путем пошли все страны.
- Извините, у них люди не умирают сразу по выходу на пенсию…
- Это миф! У нас продолжительность жизни на пенсии совершенно такая же, как и в Европе, а смертность среди мужчин всегда выше, и это абсолютно везде. Потому что мы от рождения такие, нам надо куда-то влезть, гранату разобрать, не забывайте и о вредных привычках. Но пребывание в пенсионном возрасте у нас совершенно идентично европейскому. У женщин даже больше, чем, например, в Польше или Чехии.
Тут вы, конечно, можете меня упрекнуть, мол, а почему зарплаты из тени не вывели. Да мы бы вывели, если бы смогли, но не выводится! Или: а почему вы не поднимаете жизненный уровень? Да кто бы хотел, чтобы он не поднимался?! У нас во фракции есть депутат Валентин Иванович Ландик, он делает холодильники «Норд», и он кровно заинтересован, чтобы люди получали высокую зарплату и покупали его холодильники, тогда он сможет их модифицировать. И это при том, что у него нет никакой государственной поддержки, как например, у финских производителей холодильников.
- Но два года вся полнота власти в ваших руках, неужели ничего нельзя изменить? Тогда зачем вообще идти во власть? В Прибалтике, Молдове, Грузии реформирование пошло. Мы что - тупые?
- Нет! Но реформирование в Украине натолкнулось на то, о чем я говорил на заседании фракции Николаю Яновичу Азарову: «У меня сложилось впечатление, что все реформы задекларированные Президентом, без которых не состоится модернизация Украины, вы просто саботируете или их саботируют на местах». Вот скажите мне, что предусматривает административная реформа?
- Сокращение государственного аппарата.
- Да, и плюс, увеличение зарплаты тем чиновникам, которые остались. Но дело в том, что большинству из них это не надо, у них в руках разрешительные документы, он поставит подпись и ему все принесут. Я не могу всех чиновников назвать взяточниками, я их за руку не ловил, но сегодняшний прием в Шевченковском районе меня снова заставил об этом задуматься.
Чудаки построили по улице Круговая и Иванова шаурму, шашлык-машлык, наставили киосков, сели на одну фазу, посадили людям по домам электричество… Но кто-то же им разрешение на все это дал? Какая-то санэпидемстанция разрешила ведь резать барана прямо возле населенного пункта?
Точно так все с реформированием экономики. Хорошо, что, например, такой прогрессивный человек, как Богуслаев понимает - надо сначала технически перевооружиться и он идет по этому пути, а не гонится за депозитами: это мы заработали, отдайте нам, это наше. Все, как при нашей приватизации.
У меня перед глазами яркий пример, у нас в Шевченковском районе был Кирпичный завод. И люди мне звонят, мол, его на металлолом режут. Я в прокуратуру, возбудили уголовное дело, потом милиционеры говорят: «Что ж вы нас подставляете? Это новый хозяин, он купил этот завод, у него генеральный план реконструкции, он будет все здесь переделывать». Как бы не так! Вся реконструкция закончилась, когда нечего стало резать на металлолом. Вот ему эта приватизация пошла на пользу, а тем 164 людям, которые лишились работы и остались на улице, она на пользу явно не пошла, их семьям, что живут на Карантинке, уверен, тоже.
Продолжение следует.
Илона Наныкина
- Благодаря олимпиаде 1980 года в Москве. Тогда в СССР начали формировать первые мобильные стратегические подразделения, и нас, 78 бывших студентов-спортсменов советских ВУЗов отобрали. Я же еще с 9-го класса профессионально занимался боксом, а среди нас как раз и были самбисты, борцы, лыжники, биатлонисты… Мы все прошли переподготовку в поселках Лемболово и Вашкелово под Ленинградом.
А срочную службу я проходил в Казахстане. Тогда мы не знали, что есть такая беда - наркомания, но в Казахстане был наркотрафик, его пытались перекрывать, вот мы и охраняли Балхашский горнометаллургический комбинат. Наверное, я бы остался тогда в армии, мне нравилось, но случилось так, что я очень хотел домой, у меня на Украине осталась мама одна. Меня пытались удержать, быстро дали очередную звездочку, звание повысили, должность дали – не помогло, я отслужил два года срочной службы, как офицер, написал рапорт и уехал.
Сейчас думаю, что правильно сделал, потому что после 1991 года нашим военнослужащим в Казахстане стало очень тяжело. Но с тех пор 26 марта, День внутренних войск, это и мой праздник.
- Помогают ли приобретенные навыки в работе депутата Верховной Рады?
- Иногда, когда я вижу в Раде возле трибуны пихание потными животами, это вызывает у меня только одно чувство – рвотный рефлекс. Я не понимаю этого! А еще больше не понимаю, когда распускают руки и пускают в ход кулаки. Есть же прекрасные способы выпустить агрессию: сходи в спортзал, врежь по груше ногами, руками или чем хочешь, можно погонять мяч, создать свою команду, но так вести себя, как многие в Раде, для меня не приемлемо.
К счастью, мне ни разу не довелось применять в парламенте на деле те навыки, которыми я владею, потому что я своими глазами видел последствия применения того, чему меня научила армия. Поэтому, когда в сессионном зале начинается толкучка, стараюсь руки прижать к себе и ухожу. Но силу воли я продемонстрировать вполне могу, если кто-то начинает вокруг прыгать, то, наверное, замечает что-то в глазах такое, что ему внутренне подсказывает: «Лучше затормози». Пока прислушиваются, потому что еще ни разу у меня не было прецедента в Раде, надеюсь и не будет.
- Как вы воспринимаете работу в высшем законодательном органе державы, с людьми, которые не то, что элитой называться не смеют, они не в состоянии сдержать своих звериных эмоций?
- Сначала о работе в Раде. Работа этого направления для меня не нова: личные приемы, социальная сфера... Все это началось у меня с 1985 года, когда меня, молодого, 33-летнего доцента кафедры философии, избрали секретарем парткома огромного ВУЗа – Тернопольского финансово-экономического института. Вот тогда и начались все эти личные приемы: нужды людей, жилищные строительства, семейные склоки, недоплаченные зарплаты, несправедливость…
Потом меня забрали в обком партии инструктором отдела науки учебных учреждений и охраны здоровья, потом я стал завотделом этого отдела, а социальная политика продолжалась. Продолжилась она и после ГКЧП, когда вся инфраструктура развалилась, но я все равно попал в социалку! Директором пансионата «Горизонт» в город Алушту. «Горизонт» принадлежал «Мотор Сичи», там я хорошо зарекомендовал себя, что в последствии и привело меня в Запорожье.
А теперь о депутатах. В сессионном зале нас 450 депутатов и мы все разные. Если бы вы внимательно посмотрели за телодвижениями избранников в Раде, то заметили бы, что такие как я, депутаты-мажоритарщики, всегда держатся друг за друга. Депутаты, которые пашут, которые пишут законы, это все те же мажоритарщики. Почему? Да потому что у каждого из нас наказ, куда ты от этого денешься?
Я помню свой самый первый законопроект №71-66, это еще декрет кабмина, который брал налог на доходы с физических лиц, т.е. подоходный с материальной помощи. Помню на 9 мая 2000 года, я тогда еще не был депутатом, а мне старичок сказал: «Ничего себе помощь, дали материальную помощь 50, а 12 содрали, как налог». Тогда мы убрали эту позорную норму, и это был мой первый законопроект. Если это подарок или награда, какой налог? Если это выигрыш в лотерею – другое дело.
Нужно понимать, что есть группа людей, для которых работа в Верховом совете – не основная работа. Например, у меня никакой дополнительной работы нет. Скажу вам честно: когда я стал депутатом, я по привычке продолжал читать лекции в «Машинке» на кафедре политологии, вел семинары, и вдруг, чувствую, все! Я не могу больше наполнять занятия энергией. Я на депутатской работе так выкладывался, что на лекциях, поневоле, начинал халтурить. Когда я первый раз в жизни пришел на лекцию со старым текстом лекции, понял, что все! И сразу попросил профессора Сергея Борисовича Беликова отпустить меня, и вот с того времени, с третьего созыва, с 2001 года, я не работаю нигде, кроме, как депутатом.
Но никто не может упрекнуть меня в том, что я не работаю, что вместо меня кто-то нажимает кнопки, что я не общаюсь с журналистами… Я скорее излишне открыт для них, но я понимаю журналистов, у них работа такая, редакционные задания и все такое. Я помню, когда я вел «Критерии власти» на «Алексе», кстати, за эту передачу я получил награду из рук Влада Ряшина, хорошего такого «Золотого дельфина», как за лучшую периферийную программу о политике. Заметьте, это было во времена, когда о Савике Шустере никто даже не слышал, а элементы шоу в нашей передаче уже были.
Я очень хорошо понимаю, когда перед журналистом поставлена задача. Я был в этой шкуре. Помню, как однажды у нас в передаче нужно было одного мужчину разговорить, а он, как только включали камеру, робел, у него глаза стекленели и он что-то блеял. Но мы выкрутились, придумали такой ход, я сказал операторам: «Ладно, все ребята, выключаем камеры, поговорим без них». Они сделали вид, что выключили, а мы поговорили, и получилась классная запись.
Открытость моя журналистам, в целом, импонирует, хотя в связи с этим у меня было много разных случаев, смешных и не очень, было много «халеп». Помните известную киевскую журналистку Марину Сороку? Тогда она работала на «Интере», а сейчас – второй секретарь Тимошенко.
Как сейчас помню, была пятница, принимали закон о молоке и молочной продукции. Больше ничего интересного вообще не было, ни склок, ни драк, ни саботажа, никто никого за волосы не таскал, все хорошо. И вот она приходит ко мне и говорит: «Ярослав Михайлович, нам надо снять сюжет про закон о молочных продуктах. Расскажите, о чем он?». Я ей говорю: «Ладно, вот причешусь только», а сам, пока в порядок себя привожу, по привычке болтаю: «Закон про молочні продукті, це насправді закон про українську корову. Наша рідна корова, це священна худоба, від якої більше користі, ніж від деяких наших президентів. Нам би побільше таких національно-свідомих корів, у нас би тут був рай…». А потом говорю: «Все, я готов, спрашивайте». Мне сразу не понравилось, как оператор ножки свел и на меня смотрит, но я же ничего плохого о людях никогда сразу не думаю.
Я им потом все нормально, специально для телевидения рассказал, что, мол, закон дает возможность для создания новых рабочих мест, удешевления продукта… И уехал домой, в Запорожье. В понедельник возвращаюсь, иду на фракцию, чуть опаздываю, захожу, а Леонид Макарович Кравчук глянул на меня грозно, поправил очки и говорит: «Ось, познайомтесь, прийшов новий зоотехнік по штучному осіменінню, спеціаліст по коровах. Ну то що, Ярослав, корова краща від президента? Вона більш священна худоба ніж я?». Я у шоці, виявляється, вони тоді всі мої шуточки показали!
- То есть, опыт общения с настоящей желтой прессой у вас есть?
- Не то слово. Помню, когда сняли Министра обороны Еханурова и планировали на его место Раису Богатыреву, целый час на радио «Эра FM» я рассказывал о пенсионной реформе, говорю: «Пенсионную реформу мы остановили в 2005 году, если бы мы все меры продлили и закончили, сегодня об этом никто бы не вспоминал…». И тут меня остановили и радиослушатели начали задавать вопросы по телефону, один-другой, а тут мужик спрашивает: «Я бывший военный и у вас, как у бывшего военного, хочу спросить: как вы считает, что будет, если министром обороны станет врач-гинеколог?».
Каков вопрос – таков ответ! Я и говорю: «Судя по тому, в какой ситуации оказалась наша армия, то лучше бы уже врача-проктолога». Потом я, конечно, подумал о том, что загнул это на всю Украину и надо бы помягче, но было уже поздно. Как пошел интернет! Забыли все, что я говорил о пенсионной реформе, о Бисмарке, о Вильяме Беверидже, сравнительные характеристики… Все было до лампочки! Запомнили только это, и давай муссировать: правильно или не правильно, имел он или не имел право так говорить… Это еще один пример моего слишком толерантного отношения к журналистам.
- И все же, как вам работается с людьми, которым вы бы в обычной ситуации не подали бы руки? А ведь они представляют украинскую власть…
- Я и не пожимаю, у меня нет дурной привычки обжиматься. Но то, что они во власти, говорит об уровне политической культуры нашего народа. Знаете, я, наверное, единственный из сессионного зала, кто постоянно и упорно, от интервью к интервью, взывает к политической культуре нашего народа.
Люди, пришла пора говорить о персональной ответственности электората за то, что вы наизбирали. Вы сами-то видели, что это - барахло? Зачем избрали? Вы же сами за них голосуете? Туда никто с улицы не попал, это Верховная Рада, и в ней только делегированные полномочия. Этот вопрос надо ставить не мне, а людям. Я бы им посоветовал обращать внимание не на краснобайство и посулы, а на реальные дела человека.
- Между прочим, вашу партию обвиняют в том, что «гопников» больше всего именно у вас.
- На 45 миллионов населения приходится 450 народных депутатов, получается 100% социологический срез. Мы точно такие, каков народ, есть с чувством юмора, есть хмурые, такие, которым ни Зощенко, ни Ильф с Петровым не помогут, даже Жванецкий! Если человек не понимает анекдот про то, как с головы на ногу могла сползти повязка, о чем тут говорить? Нет ни парадоксального, ни ассоциативного мышления, но что делать?
Мы точно такие, как народ. Кому-то нравится, что я шучу, а кто-то обижается, и я хожу и извиняюсь. Вот недавно извинился перед Иваном Григорьевичем Кириленко, которого обидели мои слова, что: «Вот тут некоторые бывшие вице-премьер-министры…». Я потом при всех извинялся, ведь обидел-то я его при всех. Люди разные, по-разному реагируют, но в одном я уверен твердо: никто не упрекнет меня в том, что я – закрытый политик.
- Все в Запорожье знают, что вы – тяжелая артиллерия Партии регионов, здесь вас любят, наверное, все представители СМИ, за ваш веселый и действительно открытый характер. Но все совсем не так с политической силой, которую вы представляете – ее рейтинги оправдано падают. А за что ее, собственно, любить? Оборонный бюджет Украины сейчас представляет 1%. Для сравнения, в Беларуси – 1,3%, в Румынии – 1,4, в Польше – 2% от бюджета. Налоги в этом году составили 64%, против 33% за прошлый год. Газификация сел остановлена, качество образования в стране продолжает ухудшаться, молодежь без жилья, без работы, без перспектив. Все знают, что вы не сидите на месте и предлагаете программы, но с чего бы им запуститься? Торгово-промышленный баланс государства отрицательный. Занимаем у МВФ 100 млрд. евро, отдаем 95 млрд. процентов. Как можно обещать улучшения в такой ситуации?!
- А вы обратили внимание, что самые страшные цифры не те, что вы указали. Общий объем производства Украины, по сравнению с 1990 годом, на сегодня составляет 70% и от этого вся беда! 196% Беларусь, 124% Россия! Нас Молдова обогнала, у них ВВП на одного занятого в производстве составляет 11 тысяч долларов в год, а в Украине – 9600 долларов в год, в Грузии – 14, а Прибалтийские страны вообще ушли в этом вопросе далеко вперед.
А когда распался Советский союз, нам все завидовали. У нас был колоссальный человеческий потенциал, какие ВУЗы, какие научно-исследовательские кадры, лаборатории, кафедры! Сегодня все кричат ноу-хау. Какое ноу-хау? Это все у нас давно было. Компьютер это же наше, украинское изобретение.
В недрах все есть и возле недр тоже, а промышленность! Мы могли делать все, от чугуна до бритвенного лезвия. Что случилось? Почему так вышло? И причем тут Партия регионов? Я вам отвечу. Были огромные ожидания, но после 2005 года, когда мы резко сократили державные казенные инвестиции в производство, а дальше начали увеличивать социалку, стали падать и терять темпы промышленного производства.
Когда люди вместо зарплаты получают дотации, начинается катастрофа. Доля в общем объеме денежных доходов с зарплаты должна быть не менее 60%, а она у нас уже 40%, и это критическая цифра. Дальше идет развал гражданского общества и полный тоталитаризм. А там уже никакой демократии нет. Позвольте, я – государство, хочу дам денег или свободы, хочу – не дам.
Недовольство Партией регионов обусловлено еще и тем, что мы были обречены продолжать реформы, которые были начаты предшественниками. Представьте себе ситуацию, что мы бы их не продолжали: дефицит пенсионного фонда в бюджете бы нарастал, мы пришли бы к тому, что было у нас в 90-е годы. Я помню, как моя мама, уже покойная, по полгода не получала пенсии – вообще!
Выход был такой: или увеличивать доходную часть бюджета, а это, как вы правильно заметили, налоги! Или уменьшать расходы, и плодить 13,5 миллионов нищих пенсионеров? Невозможно! Выход был один, оттянуть этот срок и увеличить возрастной выход на пенсию. Этим путем пошли все страны.
- Извините, у них люди не умирают сразу по выходу на пенсию…
- Это миф! У нас продолжительность жизни на пенсии совершенно такая же, как и в Европе, а смертность среди мужчин всегда выше, и это абсолютно везде. Потому что мы от рождения такие, нам надо куда-то влезть, гранату разобрать, не забывайте и о вредных привычках. Но пребывание в пенсионном возрасте у нас совершенно идентично европейскому. У женщин даже больше, чем, например, в Польше или Чехии.
Тут вы, конечно, можете меня упрекнуть, мол, а почему зарплаты из тени не вывели. Да мы бы вывели, если бы смогли, но не выводится! Или: а почему вы не поднимаете жизненный уровень? Да кто бы хотел, чтобы он не поднимался?! У нас во фракции есть депутат Валентин Иванович Ландик, он делает холодильники «Норд», и он кровно заинтересован, чтобы люди получали высокую зарплату и покупали его холодильники, тогда он сможет их модифицировать. И это при том, что у него нет никакой государственной поддержки, как например, у финских производителей холодильников.
- Но два года вся полнота власти в ваших руках, неужели ничего нельзя изменить? Тогда зачем вообще идти во власть? В Прибалтике, Молдове, Грузии реформирование пошло. Мы что - тупые?
- Нет! Но реформирование в Украине натолкнулось на то, о чем я говорил на заседании фракции Николаю Яновичу Азарову: «У меня сложилось впечатление, что все реформы задекларированные Президентом, без которых не состоится модернизация Украины, вы просто саботируете или их саботируют на местах». Вот скажите мне, что предусматривает административная реформа?
- Сокращение государственного аппарата.
- Да, и плюс, увеличение зарплаты тем чиновникам, которые остались. Но дело в том, что большинству из них это не надо, у них в руках разрешительные документы, он поставит подпись и ему все принесут. Я не могу всех чиновников назвать взяточниками, я их за руку не ловил, но сегодняшний прием в Шевченковском районе меня снова заставил об этом задуматься.
Чудаки построили по улице Круговая и Иванова шаурму, шашлык-машлык, наставили киосков, сели на одну фазу, посадили людям по домам электричество… Но кто-то же им разрешение на все это дал? Какая-то санэпидемстанция разрешила ведь резать барана прямо возле населенного пункта?
Точно так все с реформированием экономики. Хорошо, что, например, такой прогрессивный человек, как Богуслаев понимает - надо сначала технически перевооружиться и он идет по этому пути, а не гонится за депозитами: это мы заработали, отдайте нам, это наше. Все, как при нашей приватизации.
У меня перед глазами яркий пример, у нас в Шевченковском районе был Кирпичный завод. И люди мне звонят, мол, его на металлолом режут. Я в прокуратуру, возбудили уголовное дело, потом милиционеры говорят: «Что ж вы нас подставляете? Это новый хозяин, он купил этот завод, у него генеральный план реконструкции, он будет все здесь переделывать». Как бы не так! Вся реконструкция закончилась, когда нечего стало резать на металлолом. Вот ему эта приватизация пошла на пользу, а тем 164 людям, которые лишились работы и остались на улице, она на пользу явно не пошла, их семьям, что живут на Карантинке, уверен, тоже.
Продолжение следует.
Илона Наныкина
